«Это месть за то, что мы насолили властям во время выборов». Волгоградский активист Кочегин о возбужденном против него уголовном деле

О возбуждении дела я узнал, можно сказать, совершенно случайно. Еще несколько недель назад информация начала распространяться в Telegram-каналах. Мне никто не звонил, ко мне никто не приходил, моему юристу тоже никто не звонил. Мы, в свою очередь, пытались связаться со Следственным комитетом, со следователем, который с января вел доследственную проверку по этому делу, но он нам не отвечал. Я тогда уже написал от себя официальный запрос в Следственный комитет, и мне 17 ноября пришел ответ, что возбуждено уголовное дело. Что именно они сочли за преступление, пока неизвестно.

В письме указано, что дело возбудили еще в октябре, но меня об этом не предупредили. Уже несколько раз прошли сроки доследственной проверки. Они продлевали-продлевали, тянули до особого указания о том, что можно возбуждать дело. Сейчас это особое указание, очевидно, поступило.

Дело, как и доследственная проверка, было инициировано в январе – сразу после объявления о митингах. Меня тогда посадили в спецприемник, куда приходили уже из первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК по Волгоградской области. В спецприемник мне принесли бумаги о том, что в отношении меня ведется расследование.

Что касается службы, то я действительно подавал заявление о замене военной службы альтернативной гражданской. Основным моментом в заявлении было то, что я выражал несогласие с принудительной службой в Вооруженных силах, когда их главнокомандующим является Владимир Владимир Путин, которого лично я обоснованно считаю вором, убийцей и прямым политическим оппонентом той структуры, в которой я работал до ее закрытия.

Во-вторых, я обосновал, что в последние годы на Украине, в Сирии и в Южной Осетии проводились незаконные операции. То, что наши войска находятся на территории других государств при выполнении этих задач и что там были срочники, дает наступательную характеристику нашей оборонной политике. Вот это все меня не устраивает. Плюс я указал на то, что не приемлю того подчинения, того бесправия и того положения, в котором служат текущие срочники.

Мне заменили военную службу на альтернативную гражданскую. Как я понял, это произошло из-за того, что я задолбал военкома. А так, врач-хирург из комиссии, которая дает заключение о годности к военной службе, говорил мне, что после каждого моего визита он отчитывался перед начальником, а начальник – перед ФСБ и прокуратурой. Рассказывал о том, что я пришел, что сделано, чтобы скорее меня куда-то отправить и чтобы я не занимался политикой в регионе. Такое прямое признание мне было дано.

Процедура медицинского освидетельствования с самого начала проходила просто отвратительно. Она максимально форсировалась. У меня освидетельствование началось без анализов: они еще не были готовы, а врачи уже писали свои заключения. На это мы жаловались, конечно. Стоит отметить, что по нарушениям со стороны военкомата у меня уже огромная пачка писем от военной прокуратуры, куда я пишу жалобы. 90% моих жалоб признаются ими, есть даже один ответ, где военному комиссару объявлен выговор.

В государственной больнице я получил заключение, по которому мне предполагается освобождение от службы. Военный комиссар вместо того, чтобы предложить приобщить это к моему личному делу и вынести соответствующее решение, написал запрос о том, чтобы проверили врача этой больницы, не ложное ли заключение он мне дал. После меня направили в вышестоящую областную больницу для перепроверки того, что уже написано. Там все было форсировано, и я «стал» уже абсолютно здоровым.

Дальше у нас начались суды. Они до сих пор идут – на 24 ноября назначена кассация. Получается, Следственный комитет, не дожидаясь суда, объявляет меня преступником.

Можно подумать, что, пока идут суды, я должен служить, но нет. Не должен был, пока апелляционное определение не вступило в силу, а когда это случилось, я направил запрос к военному комиссару и в ту больницу, куда меня хотели направить, потому что это учреждение находится в другом городе. Чтобы я туда поехал служить, мне, согласно статье 20 закона «Об альтернативной гражданской службе», обязаны предоставить общежитие, проезд, должны оформить документы. До текущего дня все это сделано не было.

Я написал официальный запрос о том, что они должны выполнить свои обязанности по закону. Мы с юристом вместе потребовали исполнить закон и надлежащим образом оформить все документы. Это сделано не было, никакого ответа по этому поводу нет. Я не собираюсь за свой счет разгребать то, что они обязаны сделать, поэтому я направил соответствующие жалобы в военную прокуратуру. Реакция поступила уже от Следственного комитета. Они, видимо, считают, что я уклоняюсь от своих обязанностей, а не то, что мне должны обеспечить условия для проезда, проживания, что суд, который в принципе может все отменить, должен пройти 24-го числа.

Суды только ничего не признают, не обратили даже внимания, когда я им показал, что оригинал одного из анализов отличается от той копии, что военкомат предоставил в суд (они предоставили задним числом анализ, чтобы подтвердить якобы соблюдение процедуры). И документы о призыве были оформлены без меня, хотя по закону решение призывной комиссии принимается только в присутствии призывника. Получается, что мне не дали право что-то сказать в свою защиту в ходе областной комиссии, так как они провели ее без меня, нарушив закон.

Состава уклонения в моих действиях нет, я лишь а) требую соблюдать процедуру по закону, б) требую устранить противоречия в документах и медицинских заключениях. Но в реализации этих прав мне отказывают. Областной суд отказался устранять противоречия в медицинских документах, когда я потребовал провести судебно-медицинскую экспертизу. Если бы их решение было законным, они бы не боялись экспертизы и соблюдали бы всю процедуру с самого начала, но призыв политически мотивирован.

Триггером для возбуждения дела, на мой взгляд, послужил тот факт, что после разгрома штабов Алексея Навального я был в числе тех немногих людей, которые решили самостоятельно продолжить заниматься политикой в регионе.

Я поставил перед собой цель подготовить наблюдателей и показать всему региону и - по возможности – стране, как у нас проходят выборы, и мы это отлично сделали. Мы направили сотни наблюдателей, которые фиксировали нарушения. Сейчас мы судимся с избирательными комиссиями. Такого масштаба наблюдения в истории Волгоградской области вообще никто до нас не делал.

Сейчас мы видим, что после выборов активизировалось возбуждение уголовных дел против политических активистов, региональных политиков. Наверное, до выборов они не могли это сделать. Может, считали, что издержки большие будут. А после выборов в принципе им уже ничего не страшно. Движение, которое я организовал, достаточно серьезно насолило региональной власти, поэтому я считаю, что возбуждение уголовного дела – это обычная месть.