Новости
В Гааге состоялось очередное заседание 17-окружного военного суда по делу о крушении Boeing MH17, на котором выступили родственники погибших. Трансляция велась на сайте суда.
Первой выступила гражданка Нидерландов, которая потеряла в катастрофе отца и мачеху. Он начала свое выступление с того, что прочитала по-русски цитату из «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына: «они лгут, мы знаем, что они лгут, и они знают, что мы знаем, что они лгут».
«Я знаю, кто несет ответственность. Я процитировала Солженицына на русском для представителей российского режима. Я потеряла отца и мачеху, которые летели в Индонезию — страну, которую они любили. Мы видели много затягивания процесса и фейков, но я не буду делать политических заявлений. Я буду говорить об отце и его жене. Я много раз прощалась с ними. Первый раз — когда мне позвонили 17 июля 2014 года и сообщили, что самолет был сбит.
Я не верила и надеялась, что мне позвонят и они вернутся. Я не смогла по-настоящему попрощаться. У меня начались кошмары. Я шла по полям в Украине и искала отца, но видела только обломки и тела. Пахло огнем и смертью. Я шла через подсолнухи и звала отца. Я увидела его, он мне улыбнулся и спросил, что я тут делаю. Я сказала, что ищу его, и что он умер, когда его самолет был сбит. Я начала плакать и плакала, пока не проснулась с криком. Кошмары повторялись месяцами изо дня в день.
В ноябре мне сообщили, что их не смогут опознать. Мы решили устроить поминки, где их друзья и родственники смогут хоть как-то попрощаться. Но однажды в конце ноября я пришла домой и там был офицер по связям с семьями. Я надеялась хоть на что-то хорошее. Мне сказали, что отца опознали, но я не смогу получить его тело. Нашли только часть кости из руки отца, хотя он был шесть футов ростом.
20 августа 2015 года мы пошли за останками. Я увидела две маленьких коробочки, там были два небольших мешочка костей. Я прижала кости к себе и не знаю, сколько так стояла. Логически я понимала, что это они, но не хотела принимать. Мы отправились в Лимбург, где они жили, на кремацию. Мне пришлось снова с ними прощаться, хотя они только вернулись ко мне.
Уходя, я обернулась и сказала «Прощай, папа, прощай, Нелл». Но вскоре мне пришлось прощаться еще раз. Я смотрела кадры из аэропорта перед посадкой часами, пытаясь найти моих родителей. Я увидела лишь на мгновение, как они шли мимо магазина. Потом я нашла еще один важный для меня кадр, когда они прошли гейт, повернули за угол и ушли из моей жизни. Я смотрела кадры десятки раз, надеясь, что они обернутся и попрощаются. Но, разумеется, этого не произошло. Они тогда еще были не готовы со мной прощаться.
Годами я пыталась примириться со смертью отца и Нелл. Я не знаю, получится ли, я пытаюсь их отпустить, но я по-прежнему полна ненависти, гнева, страха, что справедливость не восторжествует. Я не могу закончить прощаться, по крайней мере пока ответственных не признают виновными.
Мой отец был сильным и молчаливым, он предпочитал делать, а не говорить. Он всегда был занят и всегда работал для своей семьи, начальника, друзей, даже на выходных. В выходные я ездила с ним на машине. Он рассказывал интересные истории — он работал с газом и электричеством. Я помню, как мы сидели в машине, отец хлопал меня по коленке и мы улыбались. Так он говорил «я люблю тебя». Он был третьим сыном в семье, плавал на сухогрузе, но решил, что море — это не его. У него было множество профессий, он любил работать руками.
Отец стал менее тихим, когда встретил Нелл — мою вторую мать. Я не узнавала отца, у него появились огоньки в глазах. У них появился новый дом, где появлялись его семья и друзья. Нелл приносила отцу счастье, он всегда хотел быть рядом с ней. Мы любили болтать втроем. Нелл не была молчаливой, и я тоже.
Я первая из родственников, кто выступают, но таких историй тысячи, 298 смертей принесли боль тысячам человек», - рассказала в суде женщина.
Второй выступила девушка из Австралии, которая потеряла в катастрофе мать и отца.
«Наши родители возвращались из отпуска, они готовы были вернуться и рассказать друзьям и семье о своем приключении, но оно обернулось трагедией. Мне позвонили в 8:30 утра и сказали включить новости, отец написал мне сообщение всего за несколько часов до этого, что они в аэропорту и ждут посадки. Я позвонила отцу, он не ответил. Я позвонила друзьям, они были на другом самолете. Я сидела на кровати брата и смотрела новости. Потом я получила подтверждение, что они были на MH17. Мой мир перевернулся.
Что бы подумали совершившие это, если бы погибли их родственники, погибли на войне, в которой их страна даже не участвует. Что бы подумал Путин и его коррумпированный режим?
Ущерб, который нам нанесли, невозможно представить. У меня нет выбора, приходится учиться жить с их смертями. Точно так же убийцы не оставили нашим родителям выбора жить или нет. Нам не оставили возможности жить с ними. Мой двухмесячный сын никогда не увидит бабушку и дедушку.
В суде убийство всегда имеет последствия. Я прошу суд, чтобы жертвы и их семьи получили справедливость.
Обращаюсь к совершившим преступление. 7 лет назад вы сломали мою семью. Сейчас я сделаю все, чтобы вы не сломали мой дух, и чтобы я жила так, как учили родители», - рассказала девушка.
Следующим выступил гражданин Нидерландов, который потерял в катастрофе брата.
«На самолете был мой брат Петер. Он так и не совершил то, чего он хотел всю жизнь. Он ждал до пенсии, чтобы доплыть со своими внуками по морю в Бразилию. Он был самоотверженным, был лучшим другом и поддерживал меня. Петер построил свою первую лодку по чертежам в 19 лет. Он вышел на пенсию в 2013 году, и купил яхту. Мы готовы были плыть в Бразилию, но сначала он хотел съездить в отпуск с семьей.
Он всегда говорил всем, что летать безопасно. За 20 минут до посадки Петер позвонил мне и сказал, что боится, потому что они полетят над зоной военного конфликта. Я решил его успокоить. Он же сказал мне продолжать писать песни. Я чувствую ответственность, он дважды за звонок доверил свою судьбу в мои руки. Я знаю, что некоторые пассажиры могли быть в сознании. Петер, возможно, летел и опасался, а в момент удара понял, что все опасения подтвердились.
С ним погибли мои племянница и племянник. Мы взяли на себя организацию траура, организацию наследства (я помог двум дочерям Петера от первого брака, потому что я знал, что он боролся бы за них до последнего). Увы, распределение наследства до сих пор тянется.
Атака изменила мою жизнь и сделала ее тяжелой. Мне очень помогли моя девушка, семья и друзья, а также правительство. По украинскому законодательству, я не имею права на компенсацию, но самое главное для меня — факты, правосудие и уроки, которые удастся извлечь. Я внимательно слежу за процессом и уверен, что он настолько честный и всеобъемлющий, насколько это возможно», - сказал мужчина.
Также в суде зачитали сообщение от родственника, который потерял в катастрофе сына и внуков и не пожелал присутствовать на заседании.
«Катастрофа стала для нас ампутацией без наркоза, землетрясением, превышающим по силе шкалу Рихтера. Когда мы получили сообщения об опознании фрагментов тел нашего сына, невестки и внуков, мы не могли поверить, но в итоге нам пришлось спуститься на землю, как тот самолет. Нам пришлось принять реальность, что наш сын, невестка и их дети были зверски убиты. Мы похоронили четыре гроба, а через несколько месяцев нам пришлось хоронить еще одну часть тела Роба.
Мы не нашли сил высказаться и попросили сделать это нашего представителя», - сказано в сообщении.
Окружной военный суд Гааги рассматривает дело о сбитом Boeing. Среди подсудимых - четверо членов непризнанной ДНР — россияне Игорь Стрелков, Сергей Дубинский, Олег Пулатов и украинец Леонид Харченко. Суду предстоит ответить на вопросы «Был ли MH17 сбит Буком?», «Был ли пуск произведен с сельхозполя под Первомайским, которое находилось под контролем «ДНР»?», а также «Причастны ли к этому обвиняемые?».
The Insider попросил экспертов из Conflict Intelligence Team проанализировать опубликованные судом данные из материалов дела, среди которых новые доказательства причастности российских военных и наемников.