«Майдан зимой стоял три месяца». Профессор политологии Алексей Гарань об украинском опыте для Беларуси

В Украине Лукашенко был популярным в опросах в качестве эффективного руководителя, и сейчас есть люди, которые продолжают верить в это. Но в целом позиция Украины по ситуации в Беларуси совпадает с позицией Европейского союза, хотя риторика тут поначалу была более мягкая. Дипломатам нужно было время, чтобы сформулировать позицию. Одной из причин того, почему власть раздумывала над тем, как реагировать, было желание получить по крайней мере часть «вагнеровцев», задержанных в Беларуси, но этого не произошло.

Никто же не ожидал, что белорусы вот так массово выйдут на протест. Но когда в Украине увидели негодование всего белорусского общества, когда стали вскрываться факты фальсификаций, когда пролилась кровь, то тут и позиция властей стала более радикальной. Некоторые парламентарии, конечно, поддерживают Лукашенко, но большинство, включая представителей оппозиции, делают жесткие заявления. Я много критикую Владимира Зеленского, но тут нельзя сказать, что он проявил малодушие.

В Киеве постоянно проводятся акции возле белорусского посольства. Украинцы относятся с большой симпатией к тому, что делают белорусы, потому что мы уже проходили через это. У нас ещё со времен польских восстаний есть давний лозунг: «За нашу и вашу свободу!» Этот лозунг был и на Майдане, он актуален и сейчас. Белорусы едут к нам, эмигрируют, так же, как и россияне, в том числе и журналисты. И если победа будет за Лукашенко, поток людей из Беларуси явно усилится.

Общность первого Майдана и нынешних протестов в Беларуси в том, что это массовые протесты против фальсификации выборов. А отличие в том, что в Украине гражданское общество и оппозиционные структуры всегда были более активны и были представлены в том числе и в парламенте. Оппозиция была очень сильна, и поэтому даже Виктор Янукович не смог установить в Украине диктатуру по примеру Лукашенко. Когда начался протест, к нему сразу же подключились партии и структуры гражданского общества, он был более организованным. Этот протест тоже в значительной мере был горизонтальным, то есть без единого лидера. А затем довольно быстро оформились координационные органы — как раз то, что белорусы начинают делать.

У нас есть цифры, и в Украине понимают, что Светлана Тихановская победила. Но как это легитимно доказать? Возможно, нужно создать какой-то временный орган, который поведет страну к новым выборам, и Светлана может войти в его состав. Она уже объявила о создании Координационного совета. Но, на мой взгляд, было бы правильно его расширить до платформы, которая объединит неодиозных представителей власти, оппозиционеров и нейтральные лица. Возможно, что этот совет не будет иметь формальных полномочий, но он будет иметь достаточный моральный вес для того, чтобы де-факто определять подготовку к следующим выборам. То, что Лукашенко нелегитимный президент, уже ясно. И дело тут не только в юридической стороне вопроса. Сила диктаторов состоит в том, что они имеют поддержку в обществе. У Лукашенко такая поддержка долгое время была. Оппозиция может много говорить о фальсификациях на предыдущих выборах, но большинство белорусов его молчаливо поддерживали. Но сейчас легитимности нет.

Закончиться белорусские протесты могут по-разному. Сейчас это зависит от нескольких факторов, первый из них — будет ли забастовка всеобщей. В Украине мы прошли через это во время последнего Евромайдана, когда вся площадь стояла, а власть плевала на нее. Когда каждое воскресенье в Киеве на вече собирались сто тысяч или даже больше, люди слушали и расходились. Этот период ненасильственного противостояния у нас занял два месяца. Об этом важно напомнить, потому что Евромайдан ассоциируется с горящими шинами, коктейлями Молотова. А на самом деле мы два месяца мирно стояли зимой на протесте.

Поэтому я думаю, что всеобщая забастовка и массовость акций будут решающими факторами. Даже чрезвычайное положение и силовая поддержка со стороны России не смогут привести к окончанию всеобщей забастовки.

С этим решающим фактором связан второй — будет ли Россия поддерживать Лукашенко. Третий — позиция силовиков. Понятно, что ближайшие люди Лукашенко намертво с ним связаны, буквально кровными узами. Но есть еще средний состав силовых структур и другие их представители. Они понимают, что им еще жить и жить, что им некуда бежать из Беларуси, если произойдут перемены.

Есть вариант, что Лукашенко при поддержке России останется у власти как кровавый диктатор. Может быть и другой вариант — мирная передача власти. В первом случае позиция России, если она пойдет на силовое вмешательство и ассоциирует себя с поддержкой непопулярного диктатора, будет означать нарастание антироссийских настроений в Беларуси. Вмешательство России в долгосрочной перспективе будет работать против нее. Кремль очень часто действует прямолинейно: «Раз они говорят на русском языке, то они нас поддержат». Это то, что думал Владимир Путин, когда начинал «русскую весну» в Украине. Оказалось, что это не так. Точно так же и в Беларуси. Мы видим, как начинается процесс возрождения национальной символики. Путин может сыграть в более мягкие варианты, и для России они более перспективны. Это, например, выборы с попыткой привести пророссийского кандидата к власти, чтобы создать пророссийское большинство в парламенте. Этот вариант для России был бы более гибким. Но тут есть проблема для Путина: диктатор, который уходит от власти в результате народных протестов — это плохие аллюзии. Лукашенко при власти уже 26 лет, а Путин 20 лет. Еще шесть лет, и он побьет рекорд.

В связи с событиями в Беларуси встал вопрос о переносе Минских переговоров по Донбассу. Конечно, сейчас это не самый срочный вопрос, потому что эти конференции все равно пока проводятся в видеоформате. Процесс называется Минским, но проходит он не там. В перспективе, если Лукашенко остается у власти, прибытие украинской делегации и ОБСЕ в Минск будет политически неправильным. Тогда процесс будет проходить в другом месте. Я не думаю, что это будет какая-то страна Евросоюза, потому что сложно себе представить, на каких основаниях туда будут пускать представителей боевиков. Думаю, что это могут быть Кишинев или Стамбул.