Ведущая телеканала ABC Эми Робак рассказала, что редакция сняла с эфира ее сюжет о миллиардере Джеффри Эпштейне, которого обвиняли в торговле людьми с целью сексуальной эксплуатации, и его связи с принцем Эндрю, из-за противодействия королевской семьи. По словам Робак, в 2015 году она взяла интервью у одной из предполагаемых жертв Эпштейна Вирджинии Джуффре. Та говорила, что заявила, что миллиардер заставлял ее заниматься сексом с несколькими влиятельными мужчинами, в том числе с принцем Эндрю. В то время Джуффре была несовершеннолетней. По словам журналистки, интервью так и не было выпущено в эфир, так как «дворец об этом узнал» и «угрожал разными способами».
Интервью с Джуффре в августе этого года было опубликовано на NBC News. Телеканал также обнародовал совместную фотографию принца и Джуффре, на которой, по данным телеканала, девушке 17 лет. В июле было возобновлено расследование против Эпштейна. По версии следствия, в начале 2000-х годов миллиардер приглашал к себе девушек, самым молодым из которых было 14 лет, и платил им за секс-услуги. В августе он покончил с собой, находясь в заключении.
Британский публицист Андрей Остальский рассказал The Insider о том, как скандал с принцем Эндрю может повлиять на репутацию королевской семьи.
Измерить ущерб, который эта история наносит королевской семье, ее весу, репутации и авторитету в обществе, очень сложно. Но можно логически предположить, что без последствий она не останется — в какой-то мере повредит в долгосрочном плане институту монархии. Ясно, что республиканцы, противники монархии, которые в Британии по-прежнему пока в абсолютном меньшинстве, уже активно используют этот эпизод и будут продолжать это делать долгое время, чтобы повернуть общественное мнение в свою пользу. Насколько им это удастся, сказать сложно.
Королева Елизавета II пользуется колоссальным доверием и авторитетом в обществе, она в этом смысле абсолютно тефлоновая фигура. Ее личному авторитету эта история большого ущерба не причинит, несмотря на то, что очень многие издания, даже не только бульварные, упорно называют принца Эндрю ее любимым сыном, и все обратили внимание, что когда скандал впервые разразился, она немедленно с ним сфотографировалась, демонстративно показав тем самым свою поддержку.
Принц Чарльз, наследник престола, гораздо менее популярен, хотя нельзя сказать, что его фигура вызывает сильное отвращение, как это было после смерти его супруги принцессы Дианы. Сейчас ему многое простилось, но и особого энтузиазма у британцев эта фигура не вызывает. Зато очень популярен его старший сын принц Уильям. Мне часто приходилось слышать, что для того, чтобы защитить престиж королевской семьи, хорошо бы принц Чарльз отрекся в пользу Уильяма, это бы очень пошло на пользу институту монархии. Но, судя по всему, таких планов Чарльз не имеет.
Принц Эндрю всегда был одним из наименее популярных членов королевской семьи. У него прочная репутация - неизвестно, насколько заслуженная, - человека довольно грубого, высокомерного, не умеющего общаться с публикой, правда, очень лояльно относящегося к своей бывшей супруге Саре Фергюсон. Они очень близкие друзья, все время ходят слухи, что они могут опять вступить в брак, как говорят, он по поводу произошедшего именно у нее находит утешение. Это вызывает симпатию у некоторой части публики — говорят, что он все-таки способен на некие человеческие чувства и даже, несмотря на развод, лоялен к своей бывшей супруге, которой, кстати, и покончивший с собой Эпштейн в свое время помогал расплатиться с долгами.
Параллельно с этим довольно много разговоров в либеральных кругах о том, не требует ли институт монархии реформирования, в связи с совсем другим делом. В ходе Brexit ситуация показала, что требуется что-то изменить, поскольку премьер-министр Борис Джонсон способен использовать монарха в своих узкополитических интересах — он пытался распустить парламент руками королевы. Королева воспитана всю свою жизнь только на одном принципе — она всегда делает то, о чем ее просит премьер-министр, даже не задумываясь о том, насколько политически острыми выглядят его действия, насколько они популярны или непопулярны в обществе, насколько он пользуется поддержкой парламента. И вот Борис Джонсон, потерявший поддержку Палаты общин, уже фактически возглавляющий правительство меньшинства, не способного править, тем не менее, пытался использовать институт монархии. И в связи с этим очень многие на либеральном фланге политического истеблишмента и вообще общества стали говорить, что что-то здесь не так. Если бы был президент, у него была бы своя воля, когда он увидел бы безобразие, которое, как в случае с Джонсоном, не нарушает букву закона, но по духу демократических институтов противоречит неписанной конституции, дает возможности правительству осуществлять антидемократические действия. Что-то здесь неправильно, надо менять монархию или отказываться от нее. Таких разговоров довольно много, хотя не могу сказать, что большинство британцев этим озаботились. Институт монархии по-прежнему достаточно популярен, по крайней мере, пока во главе него стоит королева Елизавета.