Военный совет и оппозиция в Судане подписали конституционную декларацию, которая заменит основной закон страны на переходный период. Военные и оппозиция договорились о формировании совместного органа власти, в который войдут как армейские, так и гражданские представители. Этому шагу предшествовали длительные переговоры на фоне массовых акций против единовластия военных. Заведующий Центром социологических и политологических исследований Института Африки РАН Сергей Костелянец рассказал The Insider, почему армия и оппозиция были вынуждены пойти на обоюдные уступки и как долго в Судане продержится перемирие.
Во-первых, стоит сказать, что окончательная конституционная декларация еще не принята, это предварительное подписание. Официальная церемония состоится во второй половине августа. Во-вторых, обе стороны пошли на определенные уступки, и это шаг в сторону стабилизации. О демократизации, может быть, говорить рано, но это шаг в правильном направлении. Однако тут есть много подводных камней и угроз.
Процесс переговоров сам по себе очень сложный по ряду причин. Сами стороны нельзя назвать консолидированными - внутри лагеря оппозиции есть множество проблем, да и у военных тоже есть некоторые разногласия. И предварительное подписание декларации обнажило некоторые противоречия внутри сторон. Некоторые участники коалиции среди оппозиции уже выступили против этого документа, который, по их мнению, делает слишком много уступок военным. Против выступила, например, Коммунистическая партия Судана.
Что еще более важно, вооруженная оппозиция, то есть Суданский революционный фронт, заявила, что не поддерживает подписание этой декларации, поскольку ее замечания не были учтены. Этот момент очень важен, потому что в Судане фактически шла гражданская война – и в Дарфуре, и в горах Нуба, то есть и на западе, и на юге. И вот эти силы заявили, что их требования учтены не были, хотя они предполагали обратное, поскольку была выработана Аддис-Абебская декларация, которая должна была быть включена в конституционную декларацию, но текст в итоге поменяли перед подписанием.
Вопрос с вооруженной оппозицией фундаментальный, поскольку решение вопросов «центр – периферия», то есть маргинализации отдаленных областей, перераспределения доходов, инфраструктурного строительства – это очень большая проблема. Пока распределение благ в государстве не будет казаться справедливым, о стабильности и демократизации говорить будет сложно. Плачевная экономическая ситуация в Судане – тоже огромный подводный камень под договоренностью, поскольку экономический коллапс может привести к новым выступлениям, новым протестам, причем уже против новых структур. На фоне такой экономической ситуации сложно говорить о вливании каких-то средств в эти периферийные районы, которые и являются базой вооруженной оппозиции.
С точки зрения военных также существует много подводных камней. Во-первых, события июня, когда была совершена якобы очередная попытка военного переворота и арестовано много высокопоставленных лиц. То есть внутри армии существует своя оппозиция, которая по-другому смотрит на существующую ситуацию и переговоры с протестующими, и военным приходится бороться с внутренними угрозами. Кроме того, есть личные и финансовые амбиции тех, кто находится сейчас у власти в переходном военном совете. У них серьезные экономические интересы - и в золотодобыче, и в предоставлении услуг арабским монархиям, связанным с присутствием военного контингента Судана в Йемене. Все эти финансовые потоки они уступать, разумеется, не хотят. Стабилизация и демократизация потребует перераспределения этих средств и более прозрачной финансовой системы в государстве. Да и в принципе Судан находится на одном из первых мест по коррупции в мире. Очевидно, что в коррупционных схемах очень сильно задействованы военные. Те, кто находится сейчас у власти, во многом представляют собой осколки режима Аль-Башира. Они произносят другие слова и выдали некоторых наиболее одиозных своих представителей, но это тот же самый коррупционный режим, который не приспособлен для прозрачного и эффективного экономического управления.
Поэтому военные выторговали себе председательство на 21 месяц – это дает им еще почти два года власти и практически полного иммунитета перед расследованиями - в Судане существует особый механизм снятия иммунитета, но он очень сложный. Первый 21 месяц верховная власть в государстве, несмотря на гражданского премьер-министра, будет у военных. Они будут контролировать Министерство обороны, Министерство внутренних дел. Силовой блок будет фактически не подотчетен гражданским. Дальше предполагается, что гражданские будут председательствовать в Суверенном совете, и при этом у них будет возможность контроля над силовыми структурами. Насколько будет эффективна эта система контроля, неизвестно.
К нынешнему соглашению власть и оппозиция пришли во многом под давлением внешних спонсоров. То есть уступки и со стороны военных, и со стороны оппозиции во многом навязаны. После подписания декларации остается некоторый потенциал для протестного движения, но очевидно, что главная задача уступок военных - убрать людей с улиц. Поэтому пока следует ожидать снижения протестной волны и даже ее прекращения. При этом очевидно, что все эти декларации и соглашения – это еще не окончательные варианты, они не решают всех проблем. Там много красивых слов, но как все это будет происходить на практике, большой вопрос. Поэтому в дальнейшем мы можем увидеть и новое обострение ситуации, и новые жертвы во время протестов.
Существует еще и экономический фактор: нынешняя ситуация крайне тяжелая, и остается благодарить внешних спонсоров - аравийские монархии, которые выделяют средства. Однако если внешние спонсоры чем-то будут недовольны, то ситуация может резко обостриться, и на авансцену выйдут новые силы. Надо учитывать, что в Судане есть еще исламисты, которых при Аль-Башире изгнали из власти, по крайней мере, на словах. Но исламистски настроенные широкие круги населения по-прежнему существуют, они не заинтересованы ни в демократизации, ни в западных идеях, они склоняются к традиционному исламу, к политическому исламу, к шариату. Они отсиделись в стороне во время этих протестов, у них не было особой мотивации ни защищать старый режим, который погряз в коррупции, ни выступать за новый, социалистический. И как эта часть населения отреагирует на возможный провал соглашения военных и оппозиции, сложно предсказать.