Нелегкая добыча. В России погибает угольная отрасль и к этому никто не готов

Первый год в кризисе

ЕС ввел эмбарго и полностью прекратил покупать российский уголь с 10 августа 2022 года в ответ на российскую агрессию в Украине. Решение было принято еще в апреле, и тогда оно не вызывало паники у российских чиновников. Неудивительно: из-за только что начавшейся полномасштабной войны мировые цены на уголь, да и на все остальные энергоносители находились на пике. Да и, казалось бы, надо перенаправить с запада на восток не такие уж большие объемы. Непосредственно перед началом войны Россия экспортировала в ЕС немногим более 20% своего угля. До этого в течение многих лет российские поставки сокращались — Европа закрывала угольные электростанции в борьбе с выбросами парниковых газов. Для сравнения, в 2014-2015 гг. ЕС получил около 40% российского экспортного угля.

И действительно в первые годы полномасштабной войны российская угольная отрасль чувствовала себя удивительно хорошо. Однако в 2024 году начались большие проблемы. Сальдированный убыток российской угольной промышленности в 2024 году составил 112,6 млрд рублей, по сравнению с сальдированной прибылью в 374,7 млрд рублей в 2023 году. Во всей стране убыточными стали более половины угольных компаний (53,3%), в то время как еще год назад их было менее трети (31,5%). Начались дискуссии о рисках банкротства отдельных угледобывающих компаний. По данным Минэнерго, к банкротству близки 27 компаний, на которые приходится около 10% всей добычи угля в России. Еще 62 компании, добывающие почти 30% угля, получили убыток «выше среднего».

В главном угольном регионе, Кузбассе, который добывает около половины всего угля, убыточными стали 57% угольных компаний. Некоторые из них задерживают зарплату, увольняют шахтеров и консервируют производство. Особенно тревожной была обстановка вокруг кузбасской шахты «Инская». Ее шахтеры в прошлом году объявляли не только забастовки, но и голодовку, а в конце 2024 года более половины работников были уволены. Есть свидетельства, что у шахтеров, публично высказавших недовольство, появились проблемы с поиском любой другой работы.

Кузбасс заявлял о своем бедственном положении еще в 2024 году. Тогда по итогам первого полугодия налоговые поступления от угледобывающих предприятий в регионе упали более чем в 2,5 раза по сравнению с аналогичным периодом 2023 года — до 21,2 млрд рублей. При этом до 2024 года около 40% налоговых доходов региона формировались за счет угля. По данным за 2021 год, вклад угля в региональный валовый продукт составлял 39%.

Падение цены, рост расхдов, подножка Китая

Если посмотреть на график цен на уголь, то вопросов, отчего российской угледобыче вдруг стало так плохо, не остается. В отдельные моменты 2023 года уголь стоил едва ли не $450 за тонну из-за энергетического кризиса в Европе. С такими ценами российским угольщикам было не страшно предоставлять огромные скидки своим восточным клиентам (до 50% относительно региональных бенчмарков).

Также им нередко было выгодно по привычке везти уголь через полстраны по железной дороге до портов Северо-Запада и Юга, но только оттуда вместо Европы отправлять его морем в Азию. То есть, с логистической точки зрения возить уголь туда-сюда.

Во второй половине 2023 — начале 2024 гг. цены упали примерно до $150 за тонну, а в конце 2024 — начале 2025 гг. были уже менее $100 за тонну. По сути это падение до уровня, на котором уголь находился в течение нескольких лет до пандемии. И это последнее изменение пока не успело найти отражение в убытках компаний и бюджета Кузбасса. То есть, много интересного еще впереди. В связи с недавним сокращением спроса со стороны ключевых азиатских покупателей угля — Китая, Индии, Японии и Южной Кореи — цены на энергетический уголь 5500 ккал на базисе FOB Ньюкасл в 2025–2026 гг. могут опуститься до до $69–76 за тонну.

На низкие цены накладываются возросшие транспортные расходы российских угольщиков, низкая пропускная способность российских железных дорог в восточном направлении, импортные пошлины, введенные с января 2024 года Китаем в отношении России в размере 3% для коксующегося угля и 6% для энергетического угля, а также многие другие факторы. Примечательно, что упомянутые импортные пошлины «дружественный» Китай ввел исключительно против России, что дополнительно серьезно ударило по конкурентоспособности российского угля.

Россия упрямо ставит на уголь

Отказ Европы от российского угля едва ли является внезапным. Да, никто не ожидал, что он произойдет уже в 2022 году, и его подстегнула исключительно развязанная Россией война. Однако про ЕС как минимум с 2010-х было понятно, что роль угля в его экономике будет снижаться. А ближе к 2020-м становилось все яснее, что и в Азии угольный закат не за горами.

Например, в 2014 году ЕС поставил цель снизить выбросы парниковых газов на 40% к 2030 году по сравнению с 1990 годом, а в 2020 году эта цель была повышена до 55%. Достигнуть цели предполагается за счет повышения энергоэффективности и развития возобновляемой энергетики: доля последней в производстве электроэнергии должна возрасти с 32% в 2019 году до 65% в 2030 году. Согласно данным Ember, в 2024 году доля ВИЭ в производстве электроэнергии в ЕС составила 47,5%, а доля угля снизилась с 30% в 2000 году до 10% в 2024 году. То есть, шансы выполнить цель как минимум по ВИЭ высоки.

На Китай сейчас приходится 80% всех строящихся угольных мощностей в мире, на Индию — еще 12%. Однако в Китае развита своя добыча угля, и страна будет потреблять прежде всего местный уголь. Кроме того, в Китае в ближайшие несколько лет наступит пик потребления угля: Китайская национальная ассоциация угля ожидает его уже в 2028 году.

Китай несколько десятилетий активно развивает ВИЭ и давно стал глобальным лидером в этой сфере, в частности, в производстве оборудования для солнечной и ветровой энергетики (которые особенно быстро развиваются во всем мире и на которые возлагаются самые большие климатические надежды), а также накопителей энергии и электромобилей. Страна активно внедряет технологии энергоперехода на гигантском внутреннем рынке. Доля только солнечной и ветровой энергии в производстве всей электроэнергии в стране в 2024 году превысила 18% (в России — до сих пор меньше 1%). При этом доля угля в производстве китайской электроэнергии сократилась с 78% в 2000 году до 58% в 2024 году.

Когда еще до пандемии крупнейшие страны ЕС одна за другой принимали решения постепенно сворачивать потребление угля, в российских портах под Санкт-Петербургом и Мурманском шла модернизация старых и строительство новых терминалов для продолжения поставок российского угля в Европу. Российские угольщики просто не верили, что отказ Европы — это всерьез.

Не верят они и сейчас. 12 апреля была принята новая энергетическая стратегия России до 2050 года, которая активно обсуждалась в последние несколько лет. Как ни странно, документ ожидает колоссального расширения добычи угля: до 586,4 млн тонн к 2050 году в инерционном сценарии и до 662 млн тонн — в целевом. Для сравнения, в 2024 году Россия добыла 443,5 млн тонн.

Инерционный и целевой сценарий считаются основными, но также в документе представлен сценарий ускоренного энергетического перехода. И даже в нем производство угля к 2050 году увеличивается до 478 млн тонн. Как справедливо отметили некоторые коллеги, документ больше похож на планы опережающего развития угольной отрасли, чем на государственную энергетическую стратегию.

Планы России настолько расходятся с реалиями других крупнейших экономик, что иногда кажется, будто страна так маниакально стремится наращивать добычу угля из чистого упрямства. В самой России на уголь в последние четверть века приходилось 15-20% производства электроэнергии, и объемы внутреннего потребления оставались примерно на одном уровне. При этом добыча угля за этот период выросла на 90% исключительно благодаря росту экспорта. Может быть, Россия много зарабатывала на угле? Тоже нет. В Кузбассе, как уже упоминалось выше, на уголь до недавнего времени приходилось около 40% доходов регионального бюджета. Однако в России есть всего один настолько зависимый от угля регион, а вклад угля в ВВП всей страны в 2023 году, по оценкам Минэнерго, составил лишь 0,5%.

А как же шахтеры?

Все страны, регионы и добывающие компании, пытающиеся сохранить и приумножить добычу угля, оправдывают это благой целью — заботой о шахтерах.

На самом деле лучшей заботой о шахтерах была бы подготовка угледобывающих регионов к неизбежному энергетическому переходу. Например, в Кузбассе, как регионе с очень плохим состоянием окружающей среды, имело бы смысл заняться развитием возобновляемых источников энергии (как установкой солнечных и ветровых генераторов для производства электроэнергии, так и производством оборудования для этих отраслей) в том числе для улучшения качества воздуха. Можно было бы попытаться использовать заброшенные угольные шахты для производства тепловой энергии с помощью тепловых насосов. Также можно было бы создать действительно хорошие услуги для туристов в Шерегеше (где находится горнолыжный курорт), включая инфраструктуру для катания, дороги, гостиницы, рестораны, поддержать развитие малого бизнеса.

Справедливости ради надо сказать, что в России даже предпринимались формальные попытки диверсификации экономик некоторых угольных регионов, в том числе Кузбасса и Республики Коми. В июле 2021 года Минэкономразвития опубликовало планы по их экономической диверсификации. Предполагалось, что в Кузбассе будет развиваться добыча металлических руд и других минералов, металлургическое производство, сельское хозяйство, строительство и туризм.

Однако, судя по тому, что обсуждается в Кузбассе в контексте планов по диверсификации, пока попытки найти другие источники доходов закончились ничем — никакой диверсификации (кроме разве что за счет активного участия в войне) в Кузбассе не происходит.

В результате сейчас шахты закрываются сами, без каких-либо климатических планов или политик. И шахтеры остаются без работы, не имея при этом никакой возможности получить денежную компенсацию (а иногда и свою зарплату) или пройти курсы переподготовки и получить помощь в трудоустройстве.

Таким образом, российские угольные регионы совершенно не готовы к новым реалиям. Они уже давно являются депрессивными и будут деградировать дальше.

Перескок вместо перехода

Кризис в угольной отрасли России наглядно демонстрирует, к чему может привести отсутствие подготовки к глобальному отказу от угля. Россия много лет игнорировала глобальный энергетический переход, отрицала проблему изменения климата и занималась имитацией климатической политики. Теперь вместо управляемого энергетического перехода ей предстоит столкнуться со стихийным «перескоком». И это будет приводить к новым кризисам, таким как сейчас наблюдается в угольной отрасли.

Сейчас ключевые угольные дискуссии сосредоточены на обсуждении государственной поддержки угля. Угольная отрасль имеет мощного покровителя: бывший губернатор Кемеровской области Сергей Цивилев в 2024 году был назначен Министром энергетики, что лишний раз свидетельствует о высокой значимости отрасли для высшего российского руководства.

Цивилев пытается «сохранить нашу угольную отрасль» и, в частности, добивается, чтобы РЖД дали скидку на экспортную транспортировку угля, и чтобы перевозки как на запад, так и на восток были выгодны предприятиям. К середине марта появился проект антикризисной программы угольной промышленности с мерами поддержки угледобывающих регионов, городов и предприятий.

При этом кардинально изменить ситуацию за счет государственной поддержки угля не получится из-за низких цен и логистических сложностей. Объемы экспорта российского угля сокращались все три года войны (на 1%, 4% и 8% в 2022, 2023 и 2024 гг.) и скорее всего сократятся и в этом году на 5-8%. А к тому времени, когда логистические проблемы будут решены, Китай, возможно, уже достигнет пика потребления угля, и во всем мире начнется совсем новый этап развития энергетики.