В четверг 31 июля вступают в силу секторальные санкции ЕС. Евросоюз ограничивает доступ к своим рынкам капитала для «российских финансовых институтов, принадлежащих государству», вводит эмбарго на торговлю оружием с Россией и запрет на поставки в Россию товаров двойного назначения, предназначающихся для военного сектора. Также России ограничен доступ к чувствительным технологиям, «в особенности в нефтяной отрасли». США поддержали к ЕС, объявив о новых мерах, направленных против главных секторов российской экономики, в том числе оборонного, энергетического и финансового. Три крупных банка - ВТБ, «Банк Москвы» и «Россельхозбанк» - вслед за ВЭБом и «Газпромбанком» изгоняются с финансового рынка США, не исключено, что к ним может присоединиться и «Сбербанк». О том, чем чревата новая волна санкций, The Insider рассказал председатель совета директоров «МДМ банка», бывший руководитель ФКЦБ Олег Вьюгин.
- Насколько серьезным ударом по финансовому рынку станут секторальные санкции ЕС?
- В краткосрочном плане они никак не скажутся, если не считать психологического давления, которое тоже может сказаться на некоторых рыночных показателях. Если же эти санкции продлятся в течение нескольких лет, то ущерб есть и он легко вычисляется: банки, которые попали под санкции, столкнутся с необходимостью замещения иностранных займов (ну или попросту сокращения баланса). На практике это означает, что их возможности для расширения кредитования бизнеса будут более ограничены. Тут еще многое зависит от того, как поведет себя Центробанк – он может сам начать фондировать банки, но я думаю, что это глупо.
- Есть ли альтернатива западному капиталу, скажем Китай?
- Нет, все частные компании Китая – реципиенты капитала, они ищут и привлекают капитал, а не раздают его. Там есть, правда, еще надежда на суверенные фонды, но они не фондируют, они только инвестируют.
- Надолго ли хватит собственных российских государственных ресурсов , чтобы заменить иностранные кредиты и инвестиции?
- Речь идет именно о кредитах, а не инвестициях, для инвестиций у государства ресурсов достаточно, а вот что касается фондирования, то оно ограничено, потому что западные рынки были важнейшим источником фондирования банков. То есть банкам перекрыли возможности для выпуска еврооблигаций, получения займов и расширения своего бизнеса. Если государство здесь попытается самостоятельно заместить иностранное фондирование и центробанк решит увеличить рефинансирование под нерыночные активы (согласно положению Банка России 2007 года № 312-П), но я считаю, что это не очень хороший путь, ведь это по сути внутренняя эмиссия, чреватая ростом инфляции.
- Вы упомянули о «психологическом давлении» - может ли оно сказаться на ускорении оттока капитала, который и так в первом полугодии был очень серьезным?
- Не думаю, что это как-то дополнительно скажется, так как все, что касается оттока капитала базируется на ожиданиях, а нынешний этап санкций ни для кого уже сегодня неожиданностью не стал. Идет постепенная эскалация: ввели первый этап санкций, увидели, что ничего не изменилось, ввели новые, опять ничего не изменилось, значит еще расширяют санкции. И вот так шаг за шагом Россию, медленно, потихонечку оттесняют от глобальной экономики. Сначала от финансовых рынков, потом по некоторым показателям по торговым потокам (в частности того что касается технологий для бурения, оборонных технологий и т.д.) – и вот этот длящийся процесс наносит ущерб экономики и формирует негативные ожидания.
- В момент начала конфликта с Украиной, как мы помним, значительная часть резервов была потрачена на поддержание курса рубля. Насколько затратным это сегодня станет для России после новой волны санкций?
- Все немного сложнее, ведь проблемы начались еще до украинских событий, когда Центробанк попытался перейти к свободному плаванию рубля и сделать процентные ставки инструментом регулирования спроса на деньги, что вызвало взрыв спекуляций вокруг рубля. Потом Центробанк стал вести себя непоследовательно, что лишь усилило спекуляции. Потом начались события в Крыму, что дополнительно подогрело спекуляции. И потом, когда до высшей точки дошло, мы немного там укрепились и Центробанк, насколько я понимаю, собирается этот курс контролировать.
- Насколько в этой связи было разумным решение Центробанка повысить процентную ставку?
- Центробанк действовал здесь по книжному принципу, полагая что инвесторы сейчас могут начать избавляться от российских активов и это может привести к падению рубля, поэтому надо повысить процентную ставку, чтобы сделать активы более доходными. Но проблема-то в том, что все иностранные инвесторы (а они держат более половины российских акций и облигаций), в данный момент руководствуются не рыночными мотивами. Они не покупают акции не потому, что доходность низкая, а потому что они не понимают какие будут введены санкции и чем это кончится, так что им проще воздержаться от покупки.
- Может ли при этом рост процентной ставки ЦБ плохо сказаться на инвестициях?
- Да, это может сказаться со временем на процентных ставках, но и то не сильно.