Мнения
Сегодня, 20 мая, исполняется год с момента инаугурации президента Украины Владимира Зеленского. Он уже заявил, что допускает выдвижение на второй срок. Хотя Зеленский продолжает быть самым популярным политиком в стране, доля тех, кто оценивает его деятельность позитивно, снизилась: год назад таких было три четверти населения, сейчас — чуть менее половины. Эксперт Финского института международных отношений Аркадий Мошес считает, что за год Зеленскому не удалось добиться качественных изменений в стране: телегеничность все-таки не компенсирует неопытность.
Избиратели, отдавшие на президентских выборах 2019 года свои голоса Владимиру Зеленскому, ожидали от него прорыва в решении трех задач: урегулирование конфликта на Донбассе, борьба с коррупцией и повышение уровня жизни людей. Старая власть с ее показной ставкой на лозунги национал-демократического характера виделась большинству неспособной или откровенно незаинтересованной в подобных изменениях. И Зеленский убедил сограждан в том, что ключ к успеху — приход к руководству страной новых лиц. На волне его собственного успеха партия Зеленского «Слуга народа» летом тоже триумфально победила на выборах и сформировала однопартийное правительство.
Сегодня, год спустя, Зеленский все еще достаточно популярен. Его электоральный рейтинг превышает 40%, что существенно больше 30%, которые он получил в первом туре выборов. Именно эту величину и следует брать для сравнения, поскольку 73% Зеленского во втором туре были, прежде всего, вотумом недоверия его сопернику, предыдущему президенту Петру Порошенко, а вовсе не показателем его собственной поддержки. Зеленский воспринимается в обществе как человек лично не коррумпированный, что дорогого стоит в Украине, хотя этого нельзя сказать обо всех представителях его окружения. И сейчас даже оппоненты вынуждены признавать, что никакой сдачи национальных интересов в противостоянии с Россией, чего они изначально опасались и все еще опасаются, не произошло — по крайней мере, пока.
И тем не менее в том, что касается ключевых вопросов, результаты года пребывания Зеленского у власти не впечатляют. В конфликте на востоке страны, как и прежде, практически еженедельно гибнут украинские солдаты, а переговорный процесс в Минске никуда не ведет. Несколько раундов обмена пленными и некоторые подвижки в гуманитарной сфере сами по себе не способны создать новой политической динамики до тех пор, пока Москва не сочтет необходимым поменять свой подход к конфликту, а этого в обозримой перспективе не предвидится. Зеленский, скорее всего, уже понял, что дело вовсе не в нежелании бывшего руководства Украины договариваться с Владимиром Путиным, а путь к урегулированию не сводится к тому, чтобы самим «перестать стрелять», как он заявлял в период кампании.
Зеленский понял, что путь к урегулированию не сводится к тому, чтобы самим «перестать стрелять»
И все же и сам президент, и его ближайшие соратники раз за разом как бы обозначают возможность односторонних невынужденных уступок. Так было в марте, когда премьер-министр Денис Шмыгаль высказал идею возобновить подачу воды в Крым. Другой пример — согласие главы офиса президента Андрея Ермака, отвечающего за контакты с Кремлем, на переформатирование минского формата, которое, по сути, предоставило бы международную легитимность переговорщикам от непризнанных ЛНР и ДНР. Внутри страны такое поведение вызывает ненужное напряжение, а снаружи создает впечатление, что украинского президента все-таки можно будет «дожать», что встречным компромиссам со стороны России как минимум не способствует.
Нет столь ожидавшихся многими избирателями Зеленского «посадок», хотя расследование нескольких дел в отношении лично Порошенко и нескольких других политиков из его команды ведется, как нет и видимого прогресса в раскрытии громких дел о преступлениях в отношении гражданских активистов. Частично это связано с низкой эффективностью и, опять-таки, коррумпированностью украинской правоохранительной и судебной системы, реформа которой, как представляется, за год никуда не сдвинулась, несмотря на все обещания. Служба безопасности Украины сохраняет экономические подразделения, разговоры о рейдерстве которых — притча во языцех в бизнес-среде. МВД, во главе которого с 2014 года стоит тяжеловес украинской политики Арсен Аваков, выглядит просто неприкосновенным. Органы прокуратуры, где изменения вроде бы намечались, недавно лишились своего ориентированного на реформы руководства — и их, очевидно, ожидает откат в прошлое. А многочисленные специализированные антикоррупционные органы традиционно борются за полномочия и в целом так и не нашли своего места.
Что касается экономики, то уже до пандемии коронавируса ВВП Украины начал снижаться. Общие доходы госбюджета в январе-апреле 2020 года оказались в абсолютных цифрах на 2,3% меньше, чем годом ранее, и на 11,6% ниже запланированного. Таможня, один из центров и символов коррупции в стране, в январе 2020 года собрала в бюджет только 70% от плана или 18 млрд гривен против 22,5 млрд в январе 2019 года. Трудно в этих обстоятельствах было бы говорить о профессионализме «новых лиц». Ряд решений, в особенности по регулированию энергетической отрасли, выглядел достаточно сомнительно и считался принятым в пользу тех или других олигархических структур. Среди крупных реформ можно было бы отметить снятие моратория на куплю-продажу земли, однако заработает она лишь в середине 2021 года и в ее нынешнем виде вряд ли сможет стать реальным генератором инвестиций в страну.
Причины неудач Зеленского легко объяснимы — это отсутствие политического опыта и непонимание всех сложностей и хитросплетений украинской политики, с которыми ему пришлось столкнуться, а также инстинктивное желание всё «по-киношному» упростить. Еще в период избирательной кампании было заметно, что Зеленский не предъявил четкой программы действий на случай избрания. Позднее это пришлось компенсировать обещаниями «разобраться», профессионально сыгранными и телегеничными обращениями к нации, а иногда, наоборот, разносами в стиле Александра Лукашенко. Но для эффективного управления государством этого недостаточно.
Для эффективного управления государством недостаточно телегеничных обращений
Соответственно, не сложилось вокруг Зеленского и крепкой команды. Ее набирали из личных друзей, коллег по шоу-бизнесу, в небольшой степени — из управленцев, разошедшихся с предыдущей властью, но все это при соблюдении главного условия: Зеленский должен был оставаться центральной фигурой, фронтменом. Во власть в этих обстоятельствах попало немало случайных людей. Очень быстро началась кадровая чехарда. Уже в сентябре в отставку с поста секретаря Совета национальной безопасности и обороны был отправлен Александр Данилюк, в прошлом — успешный министр финансов. Причиной стал, как считается, его конфликт с тогдашним главой офиса президента Андреем Богданом. Сам Богдан, в какой-то момент ставший «серым кардиналом» Зеленского, потерял должность в феврале. В начале марта ушло правительство Алексея Гончарука, а министров финансов и здравоохранения уже нового кабинета заменили всего через три недели на посту. Майское назначение бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили главой исполнительного комитета украинского Национального совета реформ, консультативного органа при президенте, — это среди прочего очередное свидетельство того, что кадровый резерв Зеленского близок к исчерпанию, если не исчерпан полностью.
Наверное, было бы преждевременным говорить, что все уже предопределено и оставшиеся четыре года президентства Зеленского — а он обещал не идти на второй срок — пройдут по инерции. Он набирается политического и управленческого опыта, учится искать компромиссы и, в общем, не боится признавать ошибки. То есть какие-то шансы на успех все еще остаются. И тем не менее медовый месяц Зеленского в отношениях со страной подошел к концу, а это значит, что дальше будет только сложнее.
Во-первых, восстанавливается то, что можно называть «украинской матрицей», — сложная и полицентричная система согласования интересов и принятия решений, которая лишь на время была ослаблена разгромной победой Зеленского над Порошенко и монобольшинством «Слуги народа» в парламенте. Число конфликтов внутри системы госуправления растет. Целый ряд ключевых законов в последние месяцы был принят только потому, что за них голосовали оппозиционные фракции, причем в одних случаях национал-демократические, а в других — пророссийски настроенные. То есть парламентская фракция Зеленского перестала быть монолитом. Обострились противоречия между центральной и местной властью, влиятельными мэрами, что крайне важно с учетом предстоящих осенью местных выборов. Тем временем все более требовательными становятся лоббистские и олигархические группировки, сохранившие свои финансовые и особенно медийные ресурсы.
Во-вторых, украинская экономика существенно пострадает от пандемии. Принятые в апреле поправки в государственный бюджет Украины увеличивают его дефицит с 96 до почти 300 млрд гривен, или до 7,5% ВВП. Помимо собственно экономических вызовов, кризис резко усиливает зависимость Украины от международных финансовых организаций, которые в обмен на поддержку будут требовать проведения непопулярных мер, что сыграет на руку части оппозиции, в том числе популистам.
В-третьих, Украина может столкнуться с возросшим давлением со стороны Кремля. До сих пор Москва достаточно мягко относилась к Зеленскому, по сравнению с его предшественником, разумеется, — очевидно, в расчете на то, что он так или иначе согласится на российские требования. Но по мере того, как становится ясным, что внутри страны поле маневра Зеленского по донбасскому и крымскому вопросам крайне ограничено, эта позиция может полностью поменяться. Способен ли Зеленский жестко противостоять провокациям на линии соприкосновения или активизации пророссийских сил внутри страны — неочевидно. При этом западные игроки в условиях пандемии просто не смогут относиться к украинскому вопросу как к приоритетному.
От того, насколько готовым Владимир Зеленский окажется к действиям в этих новых для себя обстоятельствах, будет по большому счету зависеть окончательная оценка его президентского срока.