Мнения
Президент США Дональд Трамп, с точки зрения подавляющего большинства «главных» американских СМИ, едет 16 июля в Хельсинки, чтобы сообщить своему куратору, президенту РФ Владимиру Путину, об успешной операции по разрушению Америки, демократических идеалов и лидерства в мире. Их неизбежные рукопожатия и публичные любезности в Хельсинки означают ни много ни мало будущий роспуск НАТО, признание Крыма, отказ от глобализации и…
Если ограничить чтение только внешнеполитической аналитикой The New York Times, The Washington Post и The New Yorker, Америка уже проиграла главную битву после Холодной войны. Трамп – коварный агент Путина, завербованный еще в далеком 1987 году (в статье из NYMAG, упомянутой выше, прекрасно все, но прежде всего - та гипотеза, что всесильное КГБ все предвидело!). Все эти годы терпеливая советская кей-джи-би-разведка вела своего агента к величию. И довела.
И Америка приговорена - со всей своей 300-летней историей демократии и конституции, разделением властей, сдержками и даже противовесами. Трамп не слушается умудренных и опытных советников, Трамп стремится к персональному саммиту с Путиным, он даже собирается говорить с ним ОДИН НА ОДИН! Последние заметки из The Washington Post о предстоящем саммите напоминают по стилистике репортажи о капитуляции: «О боже, он все это может, и никто не в состоянии его остановить», причем речь идет о Трампе.
Не менее трагичен и контекст, особенно европейский, в описании, которое доносит главная американская пресса. Союзники США деморализованы, их персональные отношения с Трампом (особенно Ангелы Меркель) ужасны, и еще этот злосчастный Brexit! И тут, между прочим, все случилось стараниями Путина (рядовой зритель CNN и читатель NYT уже, наверное, запомнил имя Аарона Бэнкса, главного спонсора кампании за выход Соединенного Королевства из Евросоюза, коррумпированного Путиным посредством обещаний якутского золота). Странно, что имя Маттео Сальвини, лидера популистской партии Италии и путинского симпатизанта, еще не стало столь же популярным.
Ялта-2
Мифология и фактология Холодной войны придают встрече в Ялте особое значение: в Крыму (или в связи с этим саммитом) произошло то, что называется «разделом Европы» или «соглашением на салфетке». Премьер Великобритании Уинстон Черчилль предложил Сталину определиться со сферами влияния в послевоенной Европе - и «договор», оформленный действительно на салфетке, определил судьбу многих народов. Чехи оказались в советской «зоне» (чего не могут и не смогут простить Черчиллю). Албанию забыли, и потому она оказалась спорной территорией.
Ялтинская встреча великих держав-победителей имеет особенное значение и в советской/российской политической истории и мифологии. В отличие от встречи в Тегеране, на относительно нейтральной территории, в Крыму лидеры мира встречались на советской земле, освобожденной от нацистов. Это был «домашний саммит» - не самая простая аналогия, но для постимперского русского сознания Хельсинки не сильно отличается от Ялты. Для «питерского» Путина столица Финляндии - ближайшая и «своя» заграница, где, несмотря на проНАТОвскую ориентацию соседа, кей-джи-би всегда чувствовал свои… ну, скажем так, возможности.
Логика Ялты-1 состояла (с точки зрения США и Великобритании) в том, чтобы дать Сталину что-то вроде «максимума», который, с одной стороны, удовлетворит советского вождя, а с другой - будет максимально близок к финальной линии фронта Великой войны. То, что будет происходить в Хельсинки, в логике американской прессы сегодня - не «раздел мира», но капитуляция, а также неизбежное свидетельство сотрудничества Трампа с этими ужасными русскими, которые и привели его к власти.
Если бы гипотезы американской прессы были бы состоятельны, личная встреча президентов не требовалась бы. Российские «хотелки» в отношении Америки таковы, что Трамп может удовлетворять их, не выезжая из Вашингтона. Примерно половина носит исключительно вербально-извинительный характер: признать неправоту, отказаться от претензий и прочая словесная мишура. Все равно Каддафи и Саддам Хусейн мертвы, а современные Ливия и Ирак таковы, каковы получились в результате гражданских войн. Те же «хотелки», которые посерьезнее - по крайней мере, публично озвученные, - тоже не сильно выходят за пределы полномочий президента США: помиловать и отпустить Виктора Бута и Владимира Ярошенко, например, или разрешить России снова использовать дипломатические компаунды в Мэриленде, или генконсульство в Сан-Франциско. Все эти решения вполне в руках Трампа, и, хотя Конгресс будет не очень доволен, конгрессмены поделать ничего особенного не смогут.
«Стратегическая цель» Путина, кочующая из документа в документ, из статьи в статью с начала 2017 года, - когда американское разведсообщество сообщило о вмешательстве России в выборы президента США - «ослабление либеральной демократии и мирового порядка, основанного на лидерстве Америки», тоже не относится к тем, что порождают необходимость саммита в Хельсинки. А вдруг, как предлагает нам уже упомянутый автор The New York Magazine, «поверить в худшее и очевидное», и встреча в финской столице есть не что иное как стрелка Штирлица в баре «Элефант»?
Сам Трамп, между тем, в общении с коллегами по НАТО «явно мутит воду» (т.е. скрывает, по мнению некоторых американских авторов, подлинную цель - «сдать все Путину»). Он критикует Германию за зависимость от российского газа - можно смеяться над этим, как сделал записной критик Трампа Стивен Кольбер, и настаивать на том, что Дональд освоил русскую тактику «maskirovka namerenii», или, как более респектабельные репортеры газет, укорять президента за то, что он «оскорбляет Германию». Однако, с точки зрения доктрины экономического национализма - которую, несмотря на увольнение ее автора Стивена Бэннона из Белого дома, никто не пересматривал - высказывания Трампа совершенно логичны и вполне оправданны. Если Германия будет диверсифицировать поставки газа, в выигрыше прежде всего окажутся США, а также союзники либо по блоку НАТО, либо на Ближнем Востоке.
Секретные протоколы
Ничто так не напрягает комментаторов американской прессы, как возможность разного рода секретных сделок между Трампом и Путиным. Много месяцев обсуждается то, что Дональд не слушается своих советников (особенно выделается эпизод со звонком в Москву после президентских выборов; считается доказанным, что в брифинге было большими буквами написано DO NOT CONGRATULATE! - НЕ ПОЗДРАВЛЯТЬ!, но Трамп проигнорировал мнение аппарата и сказал Путину что-то приятное про победу). Но куда больше волнуют аналитиков не словесные «сделки», которые потворствуют разным сторонам эго - что самого американского президента, что его партнера по будущему саммиту, - а вероятность какой-то личной договоренности во время встречи с глазу на глаз.
От Трампа действительно можно ожидать многого, но, во-первых, он все-таки не единоличный диктатор. Мечты Москвы о секретных договоренностях, безусловно, существуют, но им вряд ли суждено стать реальностью (в отличие от «мелочей» типа Виктора Бута).
У Москвы, конечно, есть - с советских времен - никогда не озвученная мечта: вскрыть всех «предателей», когда-либо работавших или работающих на американскую разведку (прежде всего для того, чтобы подтвердить собственный конспирологический кошмар). У путинского (новоандроповского) государства контрразведки - это особый, врожденный комплекс. Все главные «активы» советской разведки 1980-1990-х годов (Эймс, Ханнсен) работали не на добычу секретов Америки, а на разоблачение предателей в советских и российских «органах». Однако ни Трамп не сможет в этом Путину помочь, ни даже Майк Помпео, сменивший кресло директора ЦРУ на кабинет в Госдепе.
Также Трамп не в силах «остановить русофобию», то есть критический настрой американской (и западной вообще) прессы и политического класса в отношении России, что, вместе с санкциями, приводит к негативным последствиям для финансов и бизнеса. Даже если Трамп решится положить часть своей репутации на постоянные окрики типа «хватит ненавидеть Россию», существенного поля для маневра у него нет и на внутриполитическом фронте не предвидится. Путину ничего не стоит уговорить Трампа отказаться от «программы развития и поддержки демократии» (особенно на словах), поскольку для американского лидера это направление в деятельности Госдепа жестко связано с ненавидимыми им Клинтонами и Обамой. Но на ялтинское салфеточное соглашение это явно не тянет.
Секретные сделки по Сирии, хотя и обсуждаются в прессе и комментариях аналитиков think-tanks, слишком сложны, причем по-разному для Трампа и Путина. Американская операция в Сирии не сравнима с Ираком или Афганистаном ни по количеству персонала, ни по затратам, ни по жертвам. Даже если Трамп о чем-то договорится с Путиным, серьезных дивидендов во внутренней политике он не получит (а именно она волнует американского президента). Непрямые выгоды, вроде экономии военного бюджета или создания «коалиции по сдерживанию Ирана», на которую намекали в Совете Национальной Безопасности США, - тоже не то чтобы очень большие успехи.
Конспирологический реализм
Когда гипотезы о сексотстве Трампа все-таки исключаются из анализа, становится ясно, что саммит в Хельсинки, равно как и встреча с Ким Чен Ыном в Сингапуре, не является содержательной и вряд ли имеет потенциал таковой стать. Да, после личного контакта президентов будет, скорее всего, проще перезапустить дипломатические, военные контакты и сотрудничество в области борьбы с терроризмом. Возможно, на уровне деклараций будет согласовано продление New START (договора о дальнейшем сокращении стратегических ядерных вооружений), однако фактические переговоры будут поручены дипломатам и военным, которым предстоит фактически заново научиться доверять друг другу и разговаривать.
Возможно, Путин с Трампом разъедутся из Хельсинки с договоренностями «сильных мужчин» - первый попробует «давить на Иран», чтобы те хоть как-то поддались под прессом если не санкций, то соответствующей риторики; второй, в свою очередь, пообещает «давить на Украину» - поскольку эта проблема волнует Кремль даже больше, чем возможные успехи в Сирии. Однако, как говорится, обещал не значит женился: Иран уж точно не самый удобный партнер для переговоров, да и Украина не сахар.
В общем, Ялтой тут не пахнет ни в прямом, ни в переносном смысле этого слова: «отдавать» Путину нечего (даже санкции Трамп едва ли может отменить), «признание Крыма», скорее всего, невозможно по техническим причинам, а все остальное, по большому счету, непринципиально. Для «ялтинской» модели не хватает ни контекста, ни масштаба: линию раздела мира не проведешь, да и секретных сделок не заключишь.