Когда дым рассеется, США окажутся в худшем, чем прежде, положении, пишут в Foreign Policy бывший советник Белого дома по Ирану Ричард Нифью и директор ближневосточной программы в Центре новой американской безопасности Илан Гольденберг. The Insider предлагает полный перевод статьи.
Во вторник президент США Дональд Трамп выполнил одно из своих предвыборных обещаний и вывел США из ядерной сделки с Ираном, она же Совместный комплексный план действий. Поступив так, он нарушил обязательство США добросовестно следовать плану и, несмотря на позитивные заявления о будущих переговорах, поставил под угрозу саму возможность дипломатического урегулирования ядерной проблемы, подорвав доверие к американской дипломатии. В конце концов установится ослабленный режим санкций, Иран снова будет нарушать свои обязательства по ядерной программе, и Ближний Восток станет еще нестабильнее, чем сейчас.
Даже администрация Трампа допускает, что Иран честно выполнял условия сделки. В конце мая это почти наверняка подтвердит МАГАТЭ в очередном квартальном отчете по Ирану. И если разразится новый ядерный кризис, виноват в этом будет не Иран, а администрация Трампа и те, кто подтолкнул ее к отказу от механизма, который последние 35 лет существенно сдерживал иранскую ядерную программу.
Еще есть шанс, что президент пересмотрит свое ошибочное решение. В его практике такое уже случалось — с Парижским соглашением по климату, с Транстихоокеанским партнерством, с тарифами на алюминий. Более того, президент в своих собственных комментариях дал понять, что готов выслушать новые предложения от Европы, Конгресса и даже Ирана. Новые санкции вступят в силу нескоро, для них установлены окна в 90 и 180 дней, и, возможно, в ближайшие недели мы услышим о смене натроения в Белом доме или даже о пересмотре решения.
Но такой оптимистичный сценарий маловероятен. В центре соглашения была ключевая договоренность: ослабление американских санкций в обмен на уступки Ирана по ядерной программе. При активном противодействии США это, скорее всего, рухнет, причем очень скоро.
Есть три взаимосвязанные проблемы, которые окажутся в центре внимания после разрыва сделки: механизм применения санкций, иранская ядерная программа и региональное измерение.
Режим санкций: слабость и трещины
Хотя многие подпевалы Трампа уверены, что США могут навязывать свою волю остальному миру с помощью жесткого режима санкций, повторить успех санкционной кампании 2006–2013 годов, которая заставила Иран сесть за стол переговоров, будет крайне трудно, так как против санкций выступает бОльшая часть мирового сообщества. Прежняя санкционная компания основывалась на трех взаимосвязанных идеях: санкционное давление должно изменить стратегические расчеты Ирана; давление многосторонних санкций будет эффективнее, чем в случае с односторонними, а еще лучше будет добровольное совместное многостороннее давление.
Это отражает то, чему COF научились в конце 1990-х годов, когда пытались подтолкнуть остальной мир к введению санкций против Кубы, Ливии и Ирана с помощью грубой экономической силы, угрожая закрыть доступ к американским рынкам тем, кто не присоединится к режиму изоляции этих трех стран. Эти попытки провалились и привели к желчной полемике между США и Европой. И в 2006 году США перешли к стратегии многосторонних санкций, а затем, после дополнительных резолюций, к скоординированной международной кампании мер воздействия.
Чтобы получить «лучшую сделку», нужно международное единство, которое позволит усилить давление. Но все ключевые партнеры в Европе и Азии выступают против выхода из соглашения.
США сыграли свою роль в оживлении международного сообщества с помощью своих законов о санкциях, включавших угрозу отлучения от американских рынков. В частности, американские финансовые санкции были спланированы так, чтобы можно было действовать в обход непокорных государств. Но, что важно, США пользовались санкциями, чтобы уговорить или принудить к сотрудничеству; это был один из элементов стратегии, в центре которой была дипломатия. У санкционного давления была определенная цель в рамках двусторонней стратегии, которой придерживались и Джордж Буш-младший, и Барак Обама.
Санкции вводились в ситуации несоблюдения Ираном не только Договора о нераспространении ядерного оружия, но и многочисленных резолюций Совета безопасности ООН и Совета управляющих МАГАТЭ.
Сейчас подобной ясности нет. Ничто не оправдывает возобновление режима санкций, кроме заявлений стороны Трампа о желании добиться более выгодных условий сделки. Администрация Трампа мало что сообщает о том, как она видит эту новую сделку — помимо заявления о полном прекращении в Иране каких-либо работ, составляющих ядерный цикл, причем советник Трампа по национальной безопасности Джон Болтон считает, что тут поможет только бомбардировка.
Чтобы получить «лучшую сделку», нужно международное единство, которое позволит усилить давление. Но администрация Трампа уже отравила колодец — все ключевые партнеры в Европе и Азии выступают против выхода из соглашения. А без международной поддержки у США останется только стратегия грубой экономической силы, которая уже провалилась в 1990-х.
Это определенно ударит по экономике Ирана, учитывая сравнительные преимущества ведения бизнеса в США и Иране. Но без активного участия и сотрудничества остального мира США в одиночку, почти без поддержки, столкнутся с гигантским бременем осуществления санкций. Контрабанда и обход санкций станут частью нового ландшафта, и хотя США смогут обратить санкции против причастных к такой практике, они обнаружат, что это очень сложно при отсутствии партнеров, готовых самостоятельно ликвидировать такие сети.
Отсутствие международного энтузиазма замедлит осуществление давления на Иран. Вот лишь одна иллюстрация: в 2012 году Евросоюз за шесть месяцев снизил закупки иранской нефти с 700 тыс. баррелей в день до нуля. Это был не результат американских санкций, а независимое решение европейцев, которое вступило в силу раньше, чем аналогичные американские санкции были утверждены Конгрессом. Если бы вместо этого европейские компании ждали, пока вступят в силу американские санкции, они поступали бы так же, как азиатские страны, сокращавшие свои закупки на 20% каждые 180 дней. Таким образом, на то, что сделали в 2012 году за шесть месяцев, понадобилось бы шесть лет. В итоге американский санкционный режим будет лишь частью того, который существовал в 2012 году.
Иранская ядерная программа: медленное возобновление
Парадоксальным образом ослабленный режим санкций подтолкнет Иран к выходу из ядерного соглашения, но не окажет критического давления, которое приведет к значительным уступкам. Когда компании покинут Иран и торговля существенно сократится, иранские сторонники ядерного соглашения столкнутся с нарастающим давлением сторонников жесткой линии, настаивающих на ответных мерах, и это, скорее всего, приведет к нарушению соглашения.
Европа заявила, что сделает все возможное, чтобы избежать такого исхода. Предчувствуя заявление Трампа, европейские лидеры подчеркнули свое намерение придерживаться соглашения. Говорили о том, что соглашения фактически продолжат действовать даже после выхода из них США. Но Европа не будет в состоянии предоставить Ирану те экономические выгоды, которые в рамках сделки давали США, и если ее попытки начнут проваливаться, что весьма вероятно, возникнет вопрос: сколько времени остается до возобновления иранской ядерной программы?
Скорее всего, Иран некоторое время будет выжидать, прежде чем восстановит важнейшие, наиболее провокативные аспекты программы. Президент Хасан Рухани и министр иностранных дел Джавад Зариф будут настаивать на использовании этого момента для раскола международной коалиции, противостоящей Ирану. Привлекательным станет лозунг «во всем виноват Трамп», учитывая его международную непопулярность, и в результате Иран по меньшей мере рассмотрит возможность продолжать играть роль жертвы, а не отвечать нарушением соглашения.
Но сторонники жесткой линии будут утверждать, что Рухани и Зариф привели Иран к унизительному соглашению. Эти «ястребы» станут призывать дать ответ, который восстановит гордость Ирана и станет выполнением обязательства Рухани возобновить программу «в течение нескольких часов».
В зависимости от того, кто победит в этом споре перед лицом верховного лидера, иранская ядерная программа возобновится или немедленно, или после того как Евросоюз и другие страны, ведущие бизнес с Ираном, продемонстрируют, что они не в состоянии помешать своим компаниям уйти из Ирана. В любом случае программа в конце концов будет восстановлена.
Если следование саудовской линии останется центральным элементом американской антииранской политики на Ближнем Востоке, то провал близок.
Трудно предсказывать, какую линию выберет Иран, но сходя из поведение в прошлом, можно не сомневаться: он не будет сидеть сложа руки, столкнувшись с масштабной американской провокацией, но и не примется в полной мере за создание ядерного оружия, объединяя против себе все международное сообщество. В лучшем случае он возобновит отдельные производственные процессы, которые не особенно серьезно продвинут его ядерную программу (к примеру, производство сверхтяжелой воды или исследования в области разработки урановых центрифуг), чтобы избежать провокаций, которые дадут весомые аргументы сторонникам жесткой линии. Возможно, он зайдет дальше и восстановит один-два производственных процесса (такие как монтаж сотен урановых центрифуг старого поколения или обогащение более 660 фунтов [246,3 кг] урана) или же снизит уровень сотрудничества с МАГАТЭ, не высылая инспекторов из страны полностью. Или же пойдет на более радикальный ответ — отвергнет все договоренности об ограничениях и уступках, настаивая, что США настолько грубо нарушили соглашение, что нет никакого смысла в сохранении хоть каких-то его составных частей.
Но вероятнее всего, возможности Ирана добиться прорыва в создании ядерного оружия так или иначе увеличатся; если при действующих соглашениях ему для этого потребуется около года, то теперь это время сократится до нескольких месяцев или даже недель. В то же время доступ МАГАТЭ к программе будет ограничен, а вера в способность США предотвратить тайную работу над программой ядерного оружия уменьшится. Мы будем отброшены в первое десятилетие века, когда Иран медленно подбирался к ядерному статусу.
Ближний Восток: еще большая нестабильность
Что касается региона, ситуация не улучшится. Союзники США в Иерусалиме и Эр-Рияде будут приветствовать решение США выйти из иранской сделки. Но скоро они окажутся глубоко разочарованы. С возвращением в повестку дня ядерного кризиса центр внимания мирового сообщества полностью сместится на ядерный вопрос; на поведение Ирана в регионе будут обращать мало внимания, как это было в течение 15 лет, предшествовавших сделке. Трамп жестко высказывался о противостоянии действиям Ирана в регионе, но, когда дойдет до практических действий, станет ясно, что у него не хватит решимости ввязаться в масштабную региональную конфронтацию с Ираном или проводить какую-либо последовательную стратегическую линию, чтобы предотвратить иранскую агрессию в регионе.
Примером может служить Сирия. Израиль, все более обеспокоенный постоянным военным присутствием Ирана в этой стране, уже начал брать инициативу в свои руки, нанося все более дерзкие авиаудары, под которыми гибнут иранские бойцы. Сейчас обе стороны испытывают пределы допустимого в Сирии: Иран не нанес ответных ударов по Израилю, но продолжает активно участвовать в наступлении режима Асада на юго-западе Сирии, в результате которого шиитские боевики могут выйти к израильской границе.
Но вместо того чтобы использовать сирийский театр военных действий как возможность оказывать давление на Иран, Трамп сделал прямо противоположное. Он прекратил введенную при Обаме программу поддержки сирийской вооруженной оппозиции в районе израильской границы, которая не пускала Иран на юго-запад страны. Он приостановил выделение суммы в $200 млн, бОльшая часть которой предназначалась на стабилизацию районов вблизи израильской и иорданской границ с тем, чтобы не опустить туда Иран. А теперь он начал говорить о выводе приблизительно 2000 американских военных из северо-восточной части Сирии, которые помогли американским союзникам-курдам отбросить назад «Исламское государство». Пока американские силы остаются на этой территории, они значительно затрудняют передвижение поддерживаемых Ираном шиитских боевиков между Ираком, Сирией и Ливаном. Но если США уйдут оттуда, поле окажется открытым для Ирана.
Что касается ситуации в Ираке, то трудно было найти более неудачное время для выхода из сделки. 12 мая пройдут национальные выборы в Ираке. За ними, скорее всего, последует долгий период переговоров — разные партии будут бороться за формирование нового правительства. В последние два раза, в 2010 и 2014 годах, коалицию удавалось создать только тогда, когда на это молчаливо соглашались два самых влиятельных внешних игрока — США и Иран, — и теперь это тоже будет необходимо. Но будет ли такой компромисс возможен после развала соглашения? Или же и Иран, и США будут упрямо придерживаться своих позиций, в результате чего Ирак окажется в безвыходном положении и нестабильность там сохранится надолго?
В других зонах конфликтов в регионе, таких как Ливан и Йемен, администрация Трампа пока следует линии Саудовской Аравии, давая зеленый свет ее агрессивной антииранской стратегии. Это приводит к одной неудаче за другой: все большему втягиванию США в ужасную войну в Йемене, неуклюжей попытке Саудовской Аравии сместить премьер-министра Ливана, новой крупной ссоре Катара с другими государствами региона Персидского залива без каких-либо признаков нормализации отношений. Если это останется центральным элементом американской антииранской политики на Ближнем Востоке, то провал близок.
***
Заявление Трампа во вторник — это выполнение предвыборных обещаний и следствие его январского ультиматума. Но это делается за счет более глубоких обязательств США — готовности разрешать конфликты дипломатическим путем и выполнять прежде достигнутые соглашения. Это решение сделало США значительно слабее, даже если технически свобода действий в том, что касается введения санкций против Ирана, возросла. И сейчас фундаментальный вопрос в том, приведет ли выход из сделки с Ираном к решению различных проблем, которые, как утверждает Трамп, оправдывают его действия.