Препарации к репарациям. Как Россия может компенсировать Украине экономический ущерб от войны

В самом начале полномасштабного вторжения России в Украину Владимир Зеленский посоветовал россиянам выучить слова «репарации» и «контрибуции»: «Мы восстановим каждый дом, каждую улицу, каждый город. Вы возместите нам все, что сделали против Украины. В полном объеме». А 14 ноября 2022 года Генассамблея ООН приняла резолюцию о военных репарациях Украине, которую поддержали 94 страны. В Кремле это окрестили «попыткой грабежа» и «началом агонии» и, по сути, отказались возмещать ущерб.

По состоянию на январь 2023 года ущерб от военных действий, развязанных Россией, в Киеве оценивали в $700 млрд. Спустя год цифра заметно выросла — одно только разрушение плотины Каховской ГЭС, по данным Министерства экономики Украины, привело к убыткам в $2 млрд. А помимо нее, в Украине только за последний месяц разрушили значительную часть электростанций и городской инфраструктуры.

Что такое репарации и кто их уже платил

Репарации — относительно новая практика в мировой истории, и добровольно их обычно никто не платит. Проигравшая сторона, как правило, изо всех сил пытается уклониться от финансовых обязательств, в то время как победитель (страна или коалиция стран) выступает в роли «коллектора», принуждая должника заплатить по счетам.

Война очень дорого обходится всем участникам, особенно проигравшей стороне (как правило, она же является страной-агрессором). Так, после поражения в Первой мировой «в нагрузку» к экономическому кризису, гиперинфляции, крушению политической системы и масштабной безработице Германия получила гигантский долг в в 226 млрд рейхсмарок, который должна была выплатить странам Антанты по итогам Версальского договора. Это был первый пример применения репараций в мировой истории. Есть расхожее мнение, что именно непосильные репарационные обязательства и неправильная политика союзников привели к власти Гитлера. На самом деле, хотя Гитлер и пользовался репарациями в популистских целях, настраивая немцев против стран-победительниц, им самим было не легче — первые десятилетия ХХ века были временем революций, крушения империй и наступления диктатур по всей послевоенной Европе.

Историк-германист Ирина Щербакова не считает, что репарации сыграли решающую роль в приходе к власти нацистов:

«Первая мировая была триггером распада устаревшей системы, на месте которой возникли страшные левые диктатуры и с опозданием — правая диктатура в Германии. Надо сказать, они тоже взаимно друг на друга влияли. Сталин сыграл огромную роль в том, что в Германии нацистам удалось прийти к власти. Германию во времена Веймарской республики раздирали страшные политические и социальные противоречия. Антанта хотела этим воспользоваться и окончательно ее утопить. Была безработица, были вернувшиеся с войны и оказавшиеся неприкаянными, невостребованными и униженными солдаты, которые долго жили в казармах и были хорошим полигоном для всяких теорий заговора. Весь этот „компот“ привел Гитлера к власти.

Может показаться, что в случившемся виноваты именно союзники — мол, вот к чему приводит такая политика и такой Версаль. На самом деле глобальная причина в том, что в результате этой безумной войны, которая очень много определяла и, возможно, определяет до сегодняшнего дня, были разрушены империи и в Германии произошло крушение кайзеровской системы. Кризис охватил не только Германию. Дело было не в репарациях, просто в то время никакие страны не могли организовать план Маршалла. В США в то же самое время, в конце 20-х, началась Великая депрессия».

До наступления «черного вторника» Соединенные Штаты оказывали Германии существенную экономическую помощь: многомиллионные кредиты, отсрочки по репарационным платежам, выгодные торговые контракты. После обвала фондовой биржи и наступления Великой депрессии помощь практически прекратилась, и ожившую было немецкую экономику снова настиг кризис. Германия продолжала требовать (и получать) отсрочки по выплате репараций, а в январе 1932 года, во время Лозаннской конференции, и вовсе оказалась платить. Страны-союзники с этим согласились, за исключением Франции, которую, впрочем, быстро поставили на место. Гитлер же был назначен рейхсканцлером только в 1933 году.

После победы во Второй мировой войне союзники постарались учесть печальный опыт и вести себя предусмотрительнее. Окончательные решения по репарациям были приняты в Потсдаме, и выглядело это упрощенным образом так: все активы Германии, которые можно было найти и которые оказались в руках союзников, были конфискованы. Германия была разделена на зоны, и, поскольку СССР пострадал больше всех, ему предоставили приоритет в вывозе немецкой промышленности. С территории бывшей ГДР было вывезено более 30% промышленности, а также — часто против их воли — ученые. В самом СССР и восточной зоне оккупации интенсивно использовался труд военнопленных, условия содержания которых были порой совершенно бесчеловечными. Победители не обошли вниманием и искусство: вывозились библиотеки, музеи и прочее, включая пресловутое «золото Шлимана».

Ирина Щербакова в беседе с The Insider рассказывает, как раздел Германии привел к плану Маршалла:

«Демонтаж носил очень широкий характер и осуществлялся очень брутально. СССР хозяйничал не только на своей оккупационной зоне. Союзники разрешили вывоз со своих территорий в обмен на то, что СССР обещал поставку продовольствия в западные зоны. Тем не менее поставки прекратились и не осуществлялись. В 1946 году союзники прекратили вывоз и демонтаж с их оккупационных зон: „Раз вы нам продовольствие не поставляете, то и демонтажа не будет”. Наступала холодная война, и было ясно, что это противостояние пойдет по другой линии.

Союзники начали быстро готовить план Маршалла и вообще очень интенсивно помогать Западной Германии. Когда в 1948 году СССР устроил так называемую блокаду западного Берлина, союзники организовали воздушный мост. Их называли „изюмные бомбардировщики”: они садились чуть ли не каждые десять минут с продовольствием, просто завалили западные оккупационные зоны едой и всякими товарами. Так американцы демонстрировали свои возможности. Помощь, которая была оказана Германии по плану Маршалла, была очень большой, а самое главное — были приостановлены репарации, демонтаж и началась экономическая поддержка. Но, как всегда, союзники стали закрывать глаза на то, что свертывается денацификация Западной Германии, и вообще „мы единый народ, надо возвращать Германию и засучить рукава”. Это аукнулось через двадцать лет большими кризисами и в некотором смысле красным террором. Судов над нацистскими преступниками ждали еще пятнадцать лет до начала 60-х годов, пока в Германии не началось очень медленное осмысление. Вот так немцы, вытеснив всё и закрыв глаза на прошлое, стали как сумасшедшие добиваться экономического чуда, и оно было построено. Но в истории ничего не бывает однозначно».

Следующий крупный прецедент с выплатой репараций после Второй мировой — война в Персидском заливе. Совет Безопасности ООН постановил взыскать репарации с Ирака в пользу правительства, корпораций и частных лиц Кувейта, пострадавших от иракской агрессии. Всего было подано заявок на $352 млрд, из них одобрено на $52,4 млрд. Изучением вопроса занималась специальная Компенсационная комиссия (ККООН), которая постановила, что страна должна отдавать в специальный фонд около 30% нефтяных доходов. Впоследствии выплаты были сокращены — сначала до 25%, затем до 5%, а затем и вовсе свелись к 0,5%.

Помимо экономического, комиссия обязала Ирак компенсировать также экологический ущерб. Платить было за что: во время отступления иракская армия открыла задвижки нефтяного терминала в Порту Ахмади и устроила сброс нефти в Персидский залив, что привело к масштабной экологической катастрофе в регионе (сравнимой с подрывом Каховской ГЭС). Еще раньше, во время вторжения, иракские военные инженеры заминировали ряд объектов нефтяной промышленности Кувейта, назвав это «тактикой выжженной земли», и вели артиллерийский обстрел нефтяных скважин и нефтеперерабатывающих объектов, что привело к пожарам, потушить которые удалось лишь через 258 дней. Многие граждане Кувейта пострадали от отравляющих веществ, попавших в атмосферу в результате пожара. Серьезно пострадала экосистема Персидского залива.

К февралю 2022 года Ирак выплатил пострадавшим (как юридическим, так и частным лицам) последнюю долю репараций.

Впрочем, далеко не всегда требования стран о выплате репараций удовлетворяются. Так, спор между Сербией и Хорватией о выплате компенсаций и привлечения к суду ответственных за геноцид продолжался более двадцати лет: 2 июля 1999 года был подан первый судебный иск Загреба против Белграда в ООН «по поводу предполагаемых нарушений Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него». Об истории противостояния можно прочитать на сайте ООН. Хорватское правительство требовало наказать всех военных преступников, вернуть Хорватии захваченные во время войны культурные ценности и выплатить репарации. Кроме того, Белград должен был прояснить, что произошло с 1400 хорватов, считающихся пропавшими без вести со времен войны.

Сербия не осталась в долгу и выдвинула встречный иск из-за изгнания и гибели около 200 тысяч сербов в результате ликвидации автономной республики республики Северная Краина. К тому же сербы пригрозили, что в случае чего припомнят хорватам Вторую мировую, когда Гитлер фактически благословил хорватское ультраправое движение «усташей» на геноцид сербов и издание «расовых законов» по образу и подобию нюрнбергских.

В итоге спор завершился ничем. Суд постановил, что Хорватии «не удалось доказать преступления Сербии», а действия сербов во время войны не имели намерения уничтожить хорватов.

Единственные, кто заплатил компенсацию по итогам югославского конфликта, — США, причем не сербам и не хорватам, а Китаю. Во время бомбардировок Белграда 7 мая 1998 года было уничтожено посольство Китая, погибли несколько китайских журналистов и члены их семей. В результате правительство США выплатило Китаю $28 млн.

8 октября 2020 года через три минуты после взлета из аэропорта Тегерана ракетами класса «земля — воздух» был сбит гражданский авиалайнер «Боинг-737», принадлежащий украинской компании МАУ («Международные авиалинии Украины»). Все находившиеся на борту 167 пассажиров и 9 членов экипажа погибли, среди них были граждане Канады, Великобритании, Швеции и Украины. Власти Ирана долго отрицали причастность военных Корпуса стражей к гибели самолета, но в итоге признали очевидное. Международная комиссия помощи жертвам призвала Тегеран выплатить репарации странам, граждане которых погибли, и компенсации семьям. Но этого так и не произошло. Переговоры о выплатах ведутся до сих пор.

План Маршалла для Украины

Развязав захватническую войну против Украины, Россия повторяет все вышеупомянутое: геноцид, уничтожение гражданской инфраструктуры, спровоцированная экологическая катастрофа, даже удары по китайскому посольству и сбитый «Боинг». Это дает повод предполагать, что опыт взыскания репараций будет применяться в полном объеме. Как именно это будет и не откажется ли Россия платить по счетам? Механизмы взыскания разрабатываются с начала вторжения.

Еще в 2022 году независимая организация Centre for Economic Policy Research (CEPR) опубликовала подробный план послевоенной реконструкции Украины — Blue Print for the Reconstruction of Ukraine. Авторы документа считают, что план Маршалла — программа помощи Европе после Второй мировой войны — опоздал на несколько лет, так как вступил в силу только через три года после окончания войны. По их мнению, начать действия по восстановлению экономики Украины нужно уже сейчас. При этом помощь должна осуществляться агентством, авторизованным ЕС, а также независимыми и неправительственными организациями-донорами.

К тому же Россию, в отличие от послевоенной Германии, никто не планирует оккупировать и вывозить из страны заводы, технику и предметы искусства.

Использование труда военнопленных

Кардинальным образом отличается и отношение Киева к российским военнопленным. Украина соблюдает Женевские конвенции и заявляет, что не будет использовать принудительный труд. Во-первых, это экономически невыгодно, во-вторых, украинцы вряд ли захотят работать бок о бок с пленными россиянами, считает адвокат Илья Новиков:

«Правовых проблем, которых не было у СССР, будет масса, включая необходимость соблюдать современное гуманитарное право. И украинская экономика после войны будет больше нуждаться в оплачиваемых рабочих местах для своих, чем в рабочих руках заключенных, содержание и охрана которых будет стоить, вероятно, больше зарплат вольнонаемных. Может быть, будет создан какой-то механизм сокращения срока осужденным военным преступникам за их добровольное участие в опасных работах типа разминирования, но пока такого нет».

После Второй мировой войны союзники активно привлекали немецких граждан к работам в бывших концлагерях. В целях «перевоспитания» немцы занимались перезахоронением убитых заключенных. Однако Новиков считает, что подобная практика Украине не нужна:

«Можно потратить 100 гривен на кормежку и охрану пленных, которые работают на отъ***сь и пока за ними смотрят. Или на зарплату своих граждан на той же стройке. В СССР стоимость труда, конвоя и подходы к использованию подневольного труда были совсем иные, и возродить их сейчас нельзя и незачем».

Как Россия будет платить?

Главное, что Украине будет нужно от России, — это деньги. Для того чтобы российские власти не отказались платить по счетам, существуют механизмы принуждения, в основном экономические.

Одним из источников покрытия затрат на восстановление Украины авторы вышеупомянутого плана Blue Print for the Reconstruction of Ukraine называют замороженные российские активы. По общим оценкам, в странах G7 заморожено около $300 млрд. Экономист и один из авторов документа Сергей Гуриев уверен, что Путин ни при каких условиях не признает, что он должен выплачивать репарации, однако это произойдет иным способом:

«Рано или поздно Украина использует замороженные средства. Украина подаст в суд, выиграет его. Тогда суд скажет: „Украина, вам Россия должна 500–700 миллиардов“. Украина придет к Путину и скажет, что надо платить. На примере дела „Юкоса“ мы видим, что Путин не хочет платить по такого рода приговорам. Тогда Украина наложит арест на все замороженные средства, включая резервы ЦБ, и направит их в уплату долга».

Авторы доклада также предлагают подумать о введении своего рода налога с продажи российских энергоресурсов.

По словам Гуриева, мирного договора без репараций не будет. Это нормальные требования победившей стороны, тем более той, на территории которой произошла война, объясняет экономист:

«Сейчас и у Запада, и у Украины один и тот же набор требований к мирному договору — возвращение территорий, вывод войск, военный международный суд над военными преступниками и выплата репараций. И если эти условия не будут выполнены, мирный договор не будет заключен. Может быть перемирие, может быть де-факто замораживание военных действий, но это не будет мирным договором. Снятие санкций, очень возможно, будет происходить в обмен на демократизацию и демилитаризацию».

Еще один из источников покрытия ущерба Украине — арестованная собственность. Одна только яхта Путина «Шахерезада», арестованная в Италии, стоит примерно 700 млн евро. А таких заблокированных судов в Европе не один десяток. Помимо этого, есть недвижимость, частные счета и прочие активы. Все это вполне возможно передать Украине в счет репараций, считает Саймон Джонсон, один из авторов Blue Print.

В своей статье, написанной в соавторстве с Олегом Устенко, советником президента Украины по экономическим вопросам, Джонсон утверждает, что активы людей, связанных с Путиным, находятся под наблюдением и могут быть конфискованы:

«Это создает потенциальный пул активов, стоимостью по крайней мере 300 миллиардов долларов. Более решительные действия против олигархов могут привлечь еще больше средств. Время покажет, как именно можно использовать эти активы. Например, те из них, что подпадают под юрисдикцию США, могут стать предметом частных или коллективных исков со стороны украинцев, которые совершенно обоснованно могут требовать компенсации за личный вред и финансовые потери».

Сергей Гуриев объясняет, что пока нет законов, которые позволяют реквизировать имущество. Однако все может измениться. Украина докажет в суде, что эти яхты принадлежат людям, которые причинили ущерб Украине, и добьется, чтобы эти люди лично компенсировали расходы на ее восстановление. Однако Гуриев отмечает, что порядок величин активов РФ и частных лиц все же совершенно разный:

«Замороженные активы ЦБ — это 300 миллиардов, а яхта стоит 700 миллионов, и большинство яхт стоят меньше. Там не одна яхта, но все равно совершенно разные порядки величин. И не во всех случаях будет легко доказать принадлежность этих активов».

Также косвенным образом на решения западных государств о передаче замороженных активов Украине могут повлиять решения международных трибуналов над военными преступниками, но напрямую репарации и уголовные дела над военными преступниками не связаны, напоминает адвокат Илья Новиков:

«Когда говорят о послевоенных трибуналах, речь почти всегда идет об уголовных судах над военными преступниками, может быть, организациями. Денежные репарации с государства к этим судам прямого отношения не имеют. Это важно, но это другая процедура».

Новиков резюмирует, что есть только два механизма получения Украиной денег от России или от государств-правопреемников в случае ее развала. Добровольный — на основании соглашения о перемирии или мирного договора. И принудительный — путем изъятия российских активов за границей. При этом второй путь потребует или активной помощи правительств тех стран, где эти активы находятся, или решения судов этих стран, объясняет Новиков:

«Для обоих вариантов решения трибуналов по военным преступникам могут помогать Украине, но не могут быть решающим и единственным фактором. Решений основных судов придется ждать несколько лет после окончания войны. Политическое решение о передаче Украине российских денег, арестованных в той или иной стране, может состояться быстрее».