Первый бразильский президент, осужденный за коррупцию, добился того, чтобы правосудие в стране стало независимым, и сам же от него пострадал, пишет в The New Yorker Алекс Куадрос. The Insider предлагает полный перевод статьи.
В среду Луис Инасиу Лула да Силва, президент Бразилии с 2003-го по 2011 год, был осужден за коррупцию и отмывание денег. Дело против него выросло из давно тянувшегося расследования случаев взяточничества, известного как операция «Автомойка», в результате которого за решетку попали несколько самых богатых и влиятельных бразильцев, но самой значительной фигурой среди них пока остается Лула.
Судья Сержиу Мору прекрасно понимал тяжесть ситуации. Он приговорил Лулу к девяти с половиной годам тюрьмы, но из-за «национальной травмы», связанной с заключением экс-президента под стражу, позволил ему оставаться на свободе на время рассмотрения апелляции. Но Мору не сомневается в том, что Лула, когда был президентом, получал «откаты». В своем заключении он описал схему, раскрытую в ходе операции «Автомойка»: государственная нефтяная компания Petrobras раздавала контракты строительным фирмам, которые перечисляли часть полученных денег депутатам, принадлежащим к правящей коалиции, возглавляемой Лулой. Какую именно роль играл Лула в этой схеме, остается неясным, но доказано, что одна из участвовавших в ней фирм — OAS тайно передала в его собственность апартаменты с видом на океан стоимостью больше $700 тыс. Можно не сомневаться, что появятся и новые подробности: Луле предстоят еще четыре судебных процесса по обвинениям в коррупции, злоупотреблении властью и препятствовании правосудию.
Лула не согласился с вынесенным приговором. В четверг утром он провел пресс-конференцию в штаб-квартире Партии трудящихся в Сан-Паулу. Он раскритиковал Мору, чей приговор объемом в 260 страниц якобы не содержит «абсолютно никаких доказательств» его вины. До приговора Лула, несмотря на все его проблемы с законом, лидировал в опросах общественного мнения на предмет того, кто должен стать президентом в 2018 году, и теперь он пообещал принять участие в выборах. «Любой, кто думает, что Луле пришел конец, будет разочарован, — сказал он хриплым от многолетнего курения и рака гортани голосом. — Ждите меня, потому что никто, кроме бразильского народа, не может со мной покончить».
Устойчивая популярность Лулы отчасти объясняется экономическим бумом, пришедшимся на время его правления — тогда тридцать миллионов бразильцев смогли вырваться из крайней бедности. Многие мечтали о том, что в Бразилии наконец наступит всеобщее процветание. А рабочий класс увидел в Луле своего: это был первый президент Бразилии, выросший в бедности. Вместо того чтобы ходить в школу, он продавал арахис и чистил обувь. В четырнадцать лет он начал работать на заводе автомобильных комплектующих в Сан-Паулу, там лишился левого мизинца. В 1970-х он, молодой профсоюзный лидер, впервые получил общенациональную известность, когда призвал к массовым забастовкам рабочих в рамках кампании сопротивления военной диктатуре. Он всегда сохранял простонародное произношение, даже когда его избрали в Конгресс в 1980-х. Для бразильских рабочих он был более своим, чем любой политик, которого они видели раньше, — невысокий коренастый мужчина, пьющий кашасу <бразильский крепкий напиток из сахарного тростника. — The Insider>.
Лула баллотировался в президенты трижды, прежде чем победить на выборах 2002 года. Он обещал избирателям бороться с коррупцией, из-за которой элита Бразилии оставалась богатой а рабочие — бедными. Но, став президентом, он решил не идти в лобовую атаку на старую систему. Чтобы проводить свою прогрессивную программу, он предпочел работать внутри системы, выстраивать альянсы с политиками старой школы, которые сочувствовали его идеологии — даже если когда-то поддерживали дружественную бизнесу диктатуру. По давней бразильской традиции, возглавляемая Лулой Партия трудящихся соблазняла богатые семьи правительственными контрактами, чтобы получить финансирование своей кампании, и далеко не все пожертвования были задекларированы. Эти компромиссы Лулы описывает старинная бразильская поговорка: rouba mas faz — «ворует, но дело делает».
Каждому бразильцу известно, что Лула — первый президент, осужденный за коррупцию, но почти наверняка не первый, кто ее практиковал. Разница в том, что в прошлом бразильские политики могли задушить любое расследование, если оно им угрожало. В истории падения Лулы ирония в том, что его администрация высасывала из казны миллиарды долларов, но при этом позволила расцвести независимому правосудию. И именно эта независимость и привела к операции «Автомойка», в результате которой Лула попался.
В Бразилии многие радуются осуждению Лулы. Они уверены, что он уникальный коррупционер, и обвиняют Партию трудящихся в нынешних экономических болезнях страны. А его сторонники не стесняются выражать свой ужас. Профсоюзные лидеры и политики-леваки призвали к протестам против того, что они называют преследованием по политическим мотивам, заговором ультраправых с целью похоронить шансы Лулы на возвращение к власти. «Это не демократия», — сказал в видеообращении, размещенном в Фейсбуке, сенатор из Партии трудящихся Линдберг Фариас.
Но у этой теории есть слабое место: операция «Автомойка» направлена и против правых политиков тоже. Действующий президент Мишел Темер, участвовавший в организации импичмента пришедшей на смену Луле Дилмы Русеф, — одна из нескольких важнейших консервативных политических фигур, обвиняемых в коррупции (сам он обвинения отрицает). Влиятельные политики с обеих сторон политического спектра уже начали негласно объединяться против «Автомойки». Есть сообщения, что Партия трудящихся за кулисами сотрудничает с партией Темера, чтобы добиться двух основных целей: амнистии для политиков, получавших незадекларированные пожертвования на их кампании, и ограничения прав прокуроров. В прошлом месяце Лула даже публично защищал Темера, назвав усилия генерального прокурора страны «пиротехникой» и заявив, что его нужно будет наказать, если обвинения не подтвердятся.
Судья Мору в своем приговоре процитировал английского писателя XVII века Томаса Фуллера: «Как бы высоко ты ни забрался, закон выше тебя». Это совершенно новая идея для Бразилии. Несколько недель назад Темер резко уменьшил бюджет федеральной полиции, а главная оперативная группа, участвовавшая в операции «Автомойка», была распущена, хотя 95% бразильцев хотят, чтобы расследование продолжалось. Эта борьба бросает вызов идеологическим категориям, стравливает общество с большей частью политического класса. Лула помог миллионам бразильских бедняков, но тот, кто сейчас окажется на одной стороне с ним, рискует помешать борьбе против безнаказанности.