Работы по сносу Дома культуры имени Серафимовича в Среднем Тишинском переулке временно приостановлены, об этом стало известно в среду утром. Таким образом, противостояние местных жителей с девелопером«Донстрой инвест», длившееся три дня, закончилось победой противников сноса. Они настаивали, что здание необходимо внести в реестр объектов культурного наследия, застройщик же, несмотря на запрет властей, начал разрушение ДК и прекратил его только после того, как техника задела электрические провода и обесточила соседние дома. В начале апреля 2016 года стало известно, что на месте дома культуры будет построен жилой комплекс. О том, почему борьба за сохранение ДК имени Серафимовича еще не закончена, как сложилась судьба других домов эпохи конструктивизма и чем отличается градостроительная политика мэра Собянина от его предшественника, The Insider рассказал член ОП РФ и совета при президенте по культуре и искусству, координатор движения «Архнадзор» Константин Михайлов.
Несмотря на то, что Департамент культурного наследия Москвы предписал остановить работы, снос ДК имени Серафимовича продолжался почти два дня.
Благодаря огромному количеству публикаций в СМИ, блогах, социальных сетях департамент стал принимать более решительные меры по предотвращению сноса и обратился в полицию. В конце концов, был отозван ордер на работы, однако судьба здания все еще висит на волоске.
Это далеко не первая ситуация, когда при наличии предписаний и запретов застройщики все равно продолжают действовать. Если ДК не будет признан объектом культурного наследия, то у строителей не будет никаких юридических препон чтобы осваивать участок.
Что касается ценности здания дома культуры, то за последнее время появились некоторые дополнительные сведения. Принято считать эту постройку зданием периода конструктивизма, хотя из исторических исследований, с которыми нам удалось ознакомиться, следует, что оно относится к более старому периоду – в его основе находится дореволюционный корпус, построенный в 1888 году. Тогда здание существовало как корпус завода купца Шустова, и только в конце 20-х годов было перестроено, сохранив некоторые элементы. В современном виде оно представляет собой образец московского конструктивизма, не самый, конечно, выдающийся, но вполне добротный. Здание является фрагментом исторической среды района, где осталось не так много старых зданий.
Это в чистом виде точечная застройка - та самая, которую клялась и божилась остановить нынешняя мэрия, приходя к власти в 2010 году.
Согласно тем разрешениям, которые выдали московские власти, и градостроительному плану земельного участка, на месте сносимого здания предполагается строительство жилого комплекса с сопутствующими сооружениями площадью 34 000 кв. м и высотой до 65 метров. Сравните масштабы этого замысла с нынешним двухэтажным домом. Я считаю, что это в чистом виде точечная застройка - та самая, которую клялась и божилась остановить нынешняя городская администрация, придя к власти в 2010 году.
Предстоит очень серьезная борьба, и говорить о том, что здание вне опасности, еще, к сожалению, нельзя. Ведь кроме архитектурной ценности есть еще и историческая - здесь реализовываются культурные, художественные, театральные, танцевальные и музыкальные проекты. До последнего времени здание служило базой Школы современной пьесы, оно было центром художественной жизни Москвы.
Взамен здесь вырастет многофункциональный коммерческий комплекс, и это расставание с ДК имени Серафимовича, на которое с такой легкостью идет городская власть, городскому обществу представляется совсем нелегким. Я думаю, жители района и протестуют во многом из-за того, что их мнения опять не спросили: общественный культурный центр у них отбирают, обрекают его на снос и заменяют его коммерческим строительством.
Примеров такого сноса при Собянине сколько угодно, этому посвящена "Черная книга" движения Архнадзор. Причем количество ежегодно снисимых исторических зданий, к сожалению, уже достигло "лучших" показателей лужковских времен, несмотря на победные заявления о том, что Москва – мировой лидер по сохранению исторического наследия. Когда принято решение ГЗК, и когда есть ГПЗУ, то очень тяжело рассчитывать на успех, и мэрия должна проявить политическую волю, видя большую социальную активность и отрицательный резонанс после проявления собственной градостроительной политики. Мне бы хотелось верить в лучшее, но многое в нашем городе погибало в последние годы, когда никаких, казалось бы, оснований к этому не было.
Можно вспомнить превосходный комплекс домов Серебряного века на Садовнической улице, который был разрушен абсолютно варварски по решению городских властей; можно вспомнить и здание военного госпиталя Красного креста в Лефортово, помимо архитектурных достоинств обладавшее еще и незаурядными мемориальными качествами.
Известно, что в нем бывал и император Николай Второй, и великая княгиня Елизавета Федоровна, и великий князь Сергей Александрович. Это место связано с памятью защитников отечества, которые умирали или были ранены на фронтах Первой мировой войны. Тем не менее, московские власти и его отдали, и очередной застройщик его снес. Кстати, сейчас там продолжается зачистка огромного участка, утром в среду появились сведения, что начался снос вполне добротного импозантного корпуса стилистики сталинской неоклассики 50-х годов, тоже в районе Лефортово, в Красноказарменном переулке. Это продолжается повсеместно - идут стройки, нарушающие облик исторических московских районов.
Много протестовали против строительства рядом с Новой Басманной улицей, где возводится новая модернистского вида пластина. Она уже вошла в панораму, ее видно с Комсомольской площади, она торчит над Казанским вокзалом.
Каждый раз в мэрии проходит ритуальная процедура ландшафтно-визуального анализа, москвичей заверяют, что все в порядке, все замечательно, ничто не будет нарушено, а потом, когда смотришь на то, что в реальности вырастает на этом месте, просто диву даешься – это варварское градостроительство. Время от времени публикуются проекты 50-этажных высоток, например, в районе площади Гагарина, которые неизбежно войдут в панораму объектов ЮНЕСКО, Новодевичьего монастыря.
Мне удивительно, как и кто эти решения принимает, и вопрос мой - отнюдь не риторический. В первооснове всего - средневековая система принятия градостроительных решений в Москве. Средневековая не в смысле качества, качество решений московского средневековья стояло на десять порядков выше, чем сейчас, - мы до сих пор ими любуемся, но речь о механизме принятия решений.
Существует Градостроительная земельная комиссия, орган, который принимает решения, им лично руководит мэр Собянин. Комиссия работает в абсолютно закрытом режиме, на ней не присутствуют ни представители общественных организаций, ни представители творческих союзов, архитекторов, художников и краеведов, которые могли бы быть полезны при принятии тех или иных решений, касающихся исторических районов.
В прессу выдаются скупые сообщения после встреч: состоялось заседание, решено то-то, принято решение построить то-то или принято решение того-то не строить. По стилистике это напоминает мне печатавшиеся в советские времена раз в неделю краткие сообщения под названием "В политбюро ЦК КПСС": они тоже еженедельно появлялись в газетах. При этом, ни в каких законах (ни в федеральных, ни в городских) наличие такой межведомственной комиссии, принимающей градостроительные решения, не прописано.
Официальный орган городской власти, Москомархитектура, потом выдает градостроительные планы земельных участков на основании решений Градостроительной земельной комиссии. То есть она ими руководствуется, хотя эта комиссия с точки зрения ее юридической легитимности - под большим сомнением.
Никакого общественного совета, который бы ведал вопросами культурного наследия, где бы за одним столом сидели представители городских властей, представители органов охраны памятников, представители экспертного сообщества, представители общественных организаций, в Москве не существует.
В Москве мы 7 лет безуспешно призываем мэрию создать такой градостроительный совет. В Петербурге он существует и работает продуктивно, он принимает важные решения, многие разрушающие город проекты были отменены. Это совместное решение городских проблем, люди понимают всю глубину задач и за одним столом совместно ищут решение. Так в Петербурге нашим коллегам удалось спасти Конюшенное ведомство, отклонить еще ряд проектов, а с другой стороны - реализовать многие замыслы. Не устраивая конфликтов, не бросаясь под бульдозеры, без митингов.
Я в свое время выступил на эту тему на заседании президентского совета по культуре и искусству, членом которого я являюсь, и после этого Президент Владимир Путин дал специальное поручение, рекомендацию всем главам регионов создать общественные советы по культурному наследию. Прошло уже два года. Такие советы на уровне руководителей регионов, созданы уже даже на Сахалине и на Камчатке.
И только в Москве - ноль внимания не только к нашим призывам, но и к прямому президентскому поручению. Причина очень проста: конечно же, московской мэрии, я считаю, абсолютно не нужен какой-то посторонний регулятор ее градостроительной деятельности.
Радикальной разницы работы собянинской администрации с политикой Лужкова я не вижу. При Юрии Михайловиче под город было заложено огромное количество бомб долговременного действия, которые продолжают взрываться сейчас. Это, в частности, контракты, проекты, по которым город успел вступить в какие-то договорные отношения, а инвесторы успели понести какие-то расходы, и поэтому теперь от них никак нельзя отказаться.
Причем эта реальность параллельна по отношению к законодательству она противоречит законам, но если город откажется этих проектов, он должен будет заплатить инвестору огромную неустойку.
Государство не в состоянии справиться с этим самостоятельно без помощи общественности, а может, и не должно, потому что сохранение исторического наследия – это долг всех и каждого, и граждане должны это право реализовывать. В Москве система принятия градостроительных решений сделана так, что и граждане, и эксперты стоят за дверью и ждут, что им скажут из градостроительной комиссии.
При Лужкове действовал ЭКОС – экспертно-консультационный совет при главном архитекторе, в нем участвовал и сам мэр, сейчас я с трудом себе могу представить, чтобы Собянин пришел бы в какой-нибудь архитектурный совет, не говоря уже о совете по культурному наследию, и живо принимал в нем участие.
Программа реновации – это классический пример, как на ровном месте можно сесть в лужу. Как на столь благодатной и выигрышной теме, как улучшение жилищных условий огромного количества горожан, получились социальные волнения, массовое недовольство, митинги, петиции ежедневные, опасения огромные? Вот это надо уметь – на ровном выигрышном месте устроить такое.
В списке на реновацию - несколько сотен зданий, заслуживающих сохранения, а не сноса. Там и дореволюционные дома, и дома периода конструктивизма, и вполне себе добротные и даже красивые здания сталинского времени, и дома очень интересных архитектурных типов, переходные от сталинской к хрущевской архитектуре.
Мы составили этот список, у нас было уже несколько раундов переговоров и с Мосгорнаследием, и с Москомархитектурой. По итогам первого заседания более 80 зданий решено вывести из-под сноса, и еще порядка 50 пока на рассмотрении. Но это все пока предварительные цифры, они могут измениться
Я считаю, однозначно, нужно перестать ставить знак равенства между понятиями снос и реновация. Да, мэрия хочет, как она говорит, улучшить жилищные условия людей – замечательно. Поэтому когда наши оппоненты начинают кричать, что Архнадзор хочет, чтобы люди жили в клоповниках до конца жизни своей, они лгут. Реновация реновацией, а судьба ценных и красивых домов – это другая история, и их совершенно необязательно сносить.