Мнения
The Insider представляет вашему вниманию перевод колонки Эдриана Вулдриджа в издании The Economist, посвященной столетию революции.
Пришло время печальных столетних годовщин. Сперва в 2014 году — годовщина начала первой мировой войны, разрушившей либеральный миропорядок. Затем в 2016 — битвы на Сомме, одного из самых кровавых конфликтов в военной истории. В 2017 году — сто лет захвата власти в России Лениным. Ленинский переворот привел к череде трагедий: приходу к власти Сталина; смерти более 20 миллионов человек в результате коллективизации сельского хозяйства и форсированной индустриализации; и, отчасти как реакции на коммунизм, — к приходу Гитлера, Муссолини и Франко.
Со дней окончания второй мировой войны политика Запада сосредоточилась на том, чтобы не допустить повторного появления проблем, из которых вырос авторитаризм — как правого, так и левого толка. Союзники создали триаду общемировых институтов — Всемирный банк, Международный валютный фонд и Организацию Объединенных Наций, — чтобы стабилизировать мировую экономику и предотвращать конфликты. В большинстве стран была реализована (или укреплена) модель социально-ориентированного государства, предусматривающая страховочные механизмы и социальные лифты. Америка вела политику сдерживания, которая вначале ограничила расширение Советского Союза, а затем привела к его распаду.
Однако этот золотой век подходит к концу. На этот раз первыми стреляют справа, а не слева: в Великобритании — сторонники Brexit, а в Америке — Дональд Трамп. При этом сходство между крахом либерального миропорядка в 1917 году и сейчас — поразительное. Это прежде всего атмосфера «fin de siècle», «конца века». Сорок лет, предшествовавшие русской революции, были годами триумфа либерализма. Свободная торговля (в которую первенствовали британцы) объединила мир. Либеральная демократия одержала триумф в Великобритании и Америке, и казалось, что везде за ней будущее. Таким же триумфальным был период после 1980 года. Непрерывно росла глобализация (ведущую роль в которой играла Америка). Множилось число стран, считающихся демократическими. Правые и левые политики наперебой демонстрировали лояльность идее «Вашингтонского консенсуса».
Мир к счастью был спасен от очередной мировой войны (хотя отдельные части Ближнего Востока — в огне). Но другие параллели поразительны. Господин Трамп в Америке обещает пойти с вилами на весь либеральный миропорядок: не только свободную торговлю и либеральные ценности, но и глобальные альянсы против стран-изгоев. В Великобритании премьер-министр Тереза Мэй пытается освободить свою страну от уз Европейского Союза. Победа господина Трампа придаст куражу другим авторитарным западным политикам — таким как Марин Ле Пен — и укрепит антизападных авторитарных политиков, в частности Владимира Путина. Господин Путин в гораздо большей степени воплощает дух своей эпохи, нежели действующий президент Америки Барак Обама.
Кто виноват и что делать?
Отчасти в этом виновато стечение обстоятельств. Демократы, возможно, не проиграли бы выборы, если бы не выдвинули Хиллари Клинтон, олицетворение разлагающегося истеблишмента, а Великобритания не готовилась бы выйти из ЕС, если бы Дэвид Кэмерон не принял судьбоносного решения поэкспериментировать с прямой демократией. Но виноват и сам либеральный миропорядок.
Мировая экономика принесла слишком много выгод богатейшим: в Америке доля доходов после налогообложения, приходящаяся на 1% наиболее богатых, удвоилась с 8% в 1979 году до 17% в 2007 году. При этом во многих отношениях будущее не обещает ничего хорошего. Замедлился рост производительности. Если это не удастся изменить, политика неизбежно сведется к дележу ограниченных ресурсов. Такие гиганты высоких технологий как Google и Amazon занимают доли рынка, невиданные со времен «баронов-разбойников» конца 19 века.
Как либералы могут сохранить то, что осталось от либерального миропорядка? Решение отчасти заключается в более решительной его защите — следует отметить, например, что глобализация спасла от бедности миллионы людей и обратить этот процесс вспять означало бы лишь усугубить нынешние экономические сложности. Отчасти решение заключается и в демонстрации того, что враги либерализма — колоссы на глиняных ногах, каковыми они в действительности и являются: господин Путин, в частности, с помощью страха и лжи руководит страной, экономическая мощь которой буксует, а народ страдает от бедности и заболеваний. Прочие авторитарные правители мира — не столь круты, как пытаются изобразить.
Но сторонники либерализма должны не просто повторять заезженные мантры. Им необходимо более серьезно отнестись к опасениям, связанным с иммиграцией, а также свериться с инстинктами, прежде чем высокомерно относиться к таким меньшинствам, как евангелические христиане. Им также нужно удвоить усилия по решению наиболее очевидных проблем капитализма. Крайнее неравенство угрожает стабильности. Экономическая концентрация позволяет компаниям извлекать рекордные прибыли. Зарегулированность отвлекает на себя энергию людей бизнеса. Возрождение большевистского нахрапа уже приносит свои ужасные результаты. Чтобы остановить разложение, либералам нужны большая ясность мысли и большая сила действия.