9 декабря отмечается Международный день борьбы с коррупцией. В честь этого столь актуального для России праздника The Insider решил рассказать о том, как устроена работа самой яркой из российских антикоррупционных организаций – Фонда борьбы с коррупцией.
Офис Фонда борьбы с коррупцией находится в обычном бизнес-центре на Автозаводской, единственный опознавательный знак, отличающий ФБК от сотни других офисов в этом здании – фирменная красная наклейка «#20» на двери (напоминающая о требовании ввести уголовное наказание за незаконное обогащение в соответствии с 20 статьей конвенции ООН против коррупции).
В офисе просят не фотографировать, как поясняет Георгий Албуров, сотрудник отдела расследований ФБК, это правило ввели, столкнувшись с внедрением провокаторов: «У нас были случаи, когда приходил волонтер в социологическую службу, вместе со всеми участвовал в опросах, а потом давал интервью на сайтах типа «Ридуса» о том, как его обманули, не заплатили, заставили врать… Поэтому мы готовы, что к нам будут приходить волонтеры-провокаторы добывать информацию, хотя на самом деле добыча информации про ФБК и так хорошо налажена: у нас повсюду стоит прослушка, которая передает все в режиме реального времени».
В августе 2012 года в офисе уже находили прослушивающий жучок (The Insider писал, почему жучок оказалось так просто обнаружить), но как выяснилось, и сегодня офис хорошо прослушивается:
«За последний месяц я сталкивался как минимум с двумя случаями, когда из моего кабинета утекала информация, - рассказывает Албуров, - например, вел человек Facebook три года (родственник одного чиновника), и вот мы обсудили это у меня в кабинете - буквально через 12 часов этот человек из Facebook удаляется, стирает всю информацию. Или готовились мы, например, провести нашу операцию по съемке родственницы Шойгу – нас арестовали ФСБ и московский уголовный розыск. Такое случается регулярно… Был случай с Турчаком, губернатором Псковской области, когда мы нашли у его семьи незадекларированную недвижимость во Франции, начали это обсуждать, а через два дня он просто обновил декларацию на сайте и просто добавил туда эту компанию. Несмотря на то, что уже три месяца прошло с тех пор, как все декларации должны быть поданы и вывешены, он просто взял и обновил ее. По закону декларация подается раз в год, и нельзя просто так в любое время взять и добавить туда что-то. Такая слежка со стороны спецслужб и ФСБ идет постоянно. А те люди, которые засылаются для провокаций и для каких-то постов на «Ридусе», это конечно, не фсбшники, а просто желтая пресса, «Лайфньюз» какой-нибудь».
Хотя волонтеры могут оказываться провокаторами, ФБК не отказывается от их помощи, причем помочь расследованиям можно не только из России: «К нам приходит и много волонтеров, нам помогают и люди в разных странах, они ходят, снимают, перелезают через заборы, рассказывает Албуров, - они по разным причинам уехали жить из России, живут заграницей, но ужасно хотят помогать ФБК. Раз в неделю я получаю письма от таких людей: «Я живу в Испании, уехал из России, но знаю, что тут куча чиновников, готов помогать, ходить, снимать, фотографировать этих людей». Такие волонтеры готовы сходить в местный муниципалитет, получить справки речь идет, в основном, о такой помощи».
Как делаются расследования
Мы просто открываем спутниковую карту, смотрим, что там есть красивого, пробиваем – и рано или поздно там находится какой-то чиновник
Вопреки расхожему конспирологическому мнению, согласно которому атаки ФБК на тех или иных чиновников являются частью какого-то большого плана и отражают внутренне противоборство между кланами, объекты для расследований ФБК выбираются по очень простому принципу «Обычно если мы работаем с какими-то объектами недвижимости, то мы просто открываем спутниковую карту, смотрим, что там есть красивого, пробиваем – и рано или поздно там находится какой-то чиновник, - рассказывает Албуров, - в случае с какими-то компаниями, бизнес-схемами, мы смотрим по фамилии в реестре юридических лиц: на кого что записано, у кого какие связи, кто какие тендеры выиграл – это все доступно для каждого человека. Как правило, наше расследование – это такой подбор разных вариантов, пока не повезет. Повезет найти какого-нибудь депутата на Рублевке – замечательно, не повезет – ищем дальше. Мы редко идем «от клиента», когда у нас есть какой-то адский жулик, и мы точно знаем, что он жулик, которого надо непременно разоблачить - это гораздо более трудоемкая задача. В основном, мы просто смотрим все инструменты, которые у нас есть, и с их помощью изучаем большой список лиц: депутатов, членов правительства, сенаторов, администрацию президента – мы их всех просто пофамильно изучаем».
Одной из важных составляющих расследований ФБК является отслеживание государственных закупок, и этим занимается отдельный проект в рамках ФБК - «Роспил». Глава «Роспил» Любовь Соболь рассказала о схеме расследований более подробно:
«Все наши крупные расследования не проходят по одной и той же схеме, они уникальны. Например, у нас было расследование по Сочи, мы делали большой доклад и отдельный сайт со спецпроектом по Олимпиаде: сколько на ней было потрачено денег, какие нарушения были, кто этим занимался, фирмы каких чиновников аффилированы были с получением бюджетных денег и так далее. Там мы тоже информацию по крупицам собирали, тоже много людей работало, и это тоже был беспрецедентный опыт. Виды сверху мы снимаем коптером или с помощью нашего прекрасного волонтера, который летит над домами с фотокамерой в руках на параплане (наверное, эта штука так называется) и снимает нужные для расследования дома и окрестности.
Какие-то менее масштабные исследования мы делаем по общим схемам, например, поиск недвижимости происходит просто по анализу выписок из ЕГРП. Албуров заказывает эти выписки в нереально большом количестве, потом сидит и все это скрупулезно анализирует, пробивает имена по интернету, смотрит какие-то связи и так далее. Когда я начинала в проекте «РосПил» работать, помню, даже из антимонопольной службы нам приходила информация от самих сотрудников, которые говорили, что их чиновники «все заминают, давайте, может, вы что-то сделаете, мы точно знаем, что там коррупция, а наши ничего не хотят расследовать». Чиновники московского правительства когда-то нам что-то тоже писали. У нас достаточно широкий круг поддержки, есть сторонники даже из системного круга людей».
Помочь ФБК можно также передав ценные сведения через «черный ящик» - электронный адрес, на который можно анонимно прислать любую информацию. Но пока, признают в ФБК, там довольно сложно встретить что-то интересное.
«С 2013 года наша «норма выдачи» - это 20-30 расследований: по недвижимости, по офшорам и т.д., - рассказывает Албуров, - я думаю, в следующем году все будет так же. Хотелось бы, конечно, чтобы становилось больше таких историй, как с Чайкой, но это, конечно, огромные трудозатраты, огромная затрата времени и куча волонтерского труда. Конечно, все равно будем стараться что-то такое выдавать почаще. Плюс у нас всегда в запасе довольно много расследований про недвижимость, про незаконный бизнес. Мы всегда готовы это выдать, когда надо. Если чиновник говорит что-то совершенно возмутительное или смешное, мы, если он у нас есть на прицеле, стараемся вместе с этим выдавать информацию о его недвижимости, которая очень хорошо его характеризует как коррупционера».
Охота на Чайку
Расследование коррупционных и криминальных связей семьи генпрокурора Чайки стало одним из самых громких расследований ФБК. Генпрокурор и его сыновья оказались связаны не только с масштабными коррупционными схемами, но и со знаменитой кущевской бандой, терроризировавшей весь Краснодарский край и сжигавшей заживо детей, а также с бандой GTA, убивавшей водителей на подмосковных трассах ради удовольствия.
«В случае с Чайкой, мы сначала нашли гостиницу, рассказывает Георгий Албуров, - как оказалось, про нее все греческие СМИ писали, что россияне Артем Чайка и Ольга Лопатина купили гостиницу за десятки миллионов евро. Мы обратили на это внимание, нашли документы. Работа с ними была довольно затруднительной, потому что все документы были только на греческом языке. Как правило, во всех странах, в которых мы расследуем, документы дублируются на английский, а там все, начиная от имен и заканчивая недвижимостью, было на греческом. У нас есть люди, которые владеют греческим, но правда древним, в силу образования, поэтому нам помог обычный Гугл-переводчик. Он хоть и выдает кривые результаты, но слово «Швейцарская республика» нельзя перевести как «ложка», поэтому какое-то представление уже можно получить – видны даты, имена, номера удостоверений личности, адреса, площади в квадратных метрах…».
«Расследование, которое мы провели по Чайке, охватывает очень большой период времени (с 1999 года по настоящий момент), очень много эпизодов и деяний, - рассказывает Любовь Соболь, - это десятки уголовных дел: более 10 эпизодов из тех, что мы описали, тянут на серьезные правонарушения, которые общественно опасны. Что касается младшего сына – Игоря Чайки, то это - участие в различных картельных сговорах, в ограничении и устранении конкуренции на крупных государственных подрядах (178 статья УК РФ), что касается старшего сына – Артема Чайки, то это участие в рейдерских захватах компаний, отмывание и легализация денежных средств, полученных преступным путем, в частности, эпизод с тем, как он украл 12 кораблей и намеренно обанкротил госпредприятие Верхнеленское пароходство. Что касается Чайки-отца, генпрокурора России, то он как минимум участвовал в покрывательстве дел, которые совершались его подчиненными. Надо расследовать все эпизоды в отдельности, и я уверена, что можно будет доказать тот факт, что именно под руководством Генеральной прокуратуры прокуратура краснодарская закрывала уголовные дела в отношении банды Цапка и Цеповяза».
Удивительно, но это огромное расследование было выполнено силами лишь чуть более чем 10 человек. «Для кого-то это проходило в фоновом режиме, кто-то делал сайт, картинки, верстку, совмещая все это с другими нагрузками, другими расследованиями, - поясняет Любовь Соболь, - половина людей, которые в этом участвовали, вообще не получали никакой зарплаты, они работали только за свой интерес как волонтеры».
Угрозы
«Никто не увольнялся из ФБК со словами «Меня все достало, мне страшно!», ничего такого не было, - рассказывает Албуров, - при устройстве на работу все прекрасно понимали, куда они шли работать – не в драматический театр и не огурцы на рынке продавать – они шли в организацию, которая связана с политическими рисками, понятно, что она находится под постоянным наблюдением со стороны спецслужб, и, чтобы здесь работать, надо понимать, что личную жизнь и все твои секреты рано или поздно опубликуют, раскроют, и все это будет на сайте «Лайфньюз», а за тобой будут бегать нашисты с плакатами (это в лучшем случае), а в худшем – против тебя могут завести уголовные дела… Люди к этому были готовы, они понимали, на что шли».
Сам Георгий Албуров уже становился фигурантом уголовного дела – за то, что он снял с забора в городе Владимир рисунок, нарисованный местным дворником. По заказу Администрации президента с дворником «поработали» и сделали его истцом по делу о «краже картины». О том, как Администрация президента организовывала это уголовное преследование The Insider уже писал.
Помимо этого дела были и другие, менее значимые эпизоды давления: «У меня, например, был смешной случай: прошлым летом в «Известиях» была огромная статья про то, что я оскорбляю ветеранов, - рассказывает Албуров, - там председатель Союза ветеранов говорил о том, что я оскорбил ветеранов в День Победы. Все, что я сделал – это выложил один твит. Твит был отправлен девятого мая с Поклонной горы, там была фотография салюта и надпись «С днем Победы!» И против меня развернули целую кампанию о том, как я «оскорбляю ветеранов». У меня тогда была возможность подать иск о защите чести и достоинства, но тогда нам это было просто неинтересно. Но в случае с Чайкой иск о защите достоинства мы подадим, потому что надо использовать все возможности, чтобы он какие-то доказательства предъявлял того, что мы лжем (а он их не сможет предъявить), но зато мы можем предъявить кучу документов – у нас сотни страниц, которые подтверждают коррупционные схемы Чайки, все это мы с удовольствием предъявим на суде и посмотрим, что ответит Чайка и его юристы».
Давление оказывалось не только на сотрудников Фонда, но и на тех, с кем они работали – «Людям, которые собирали информацию, в достаточно жесткой форме намекали, что этого делать не стоит», - признается Соболь.
Деньги
«За все деньги, которые получает ФБК, мы отчитываемся перед Минюстом, Налоговой, тысячей проверяющих органов, - рассказывает Албуров, - в отчете этого года все предельно прозрачно: нам жертвуют деньги десятки тысяч людей, и весь бюджет Фонда как раз и формируется из мелких пожертвований по 500-1000 рублей, которые дают эти люди. Из этих денег идет и зарплата, и аренда офиса, и затраты на интернет, и все, что необходимо для борьбы с коррупцией, для создания наших сайтов и для роликов про Чайку и т.д.».
Конспирология
«После каждого расследования приходится по сто раз отвечать на всякие «вам же это слили» или «вам же это заказали», - возмущается Албуров, - сначала это все было довольно обидно, потому что ты сидишь в этих реестрах, копипастишь с греческого в Гугл-транслэйт, что-то ищешь, а потом тебе говорят: «Ну вам же это все слили готовенькое». Потом мы уже к этому привыкли, стали относиться с иронией. Российская власть так устроена, что у каждого чиновника есть миллион врагов, будь он хоть генпрокурор – у него все равно они есть. Конечно, всегда можно найти того человека, который теоретически мог бы что-то слить. Но они, увы, ничего не сливают, хотя я был бы счастлив, если бы они это делали. Это был бы большой праздник. Но, к сожалению, все приходится добывать самим. Доказательство того, что мы все сами делаем, очень простое: все документы, которые мы выкладываем, это не эксклюзив, не отсканенные копии, которые нам принесли. Все, что мы выкладываем, идет со ссылками на то, где можно самому всю информацию найти и проверить - главный принцип наших расследований».
«На каждый наш пост появляются люди, которые прибегают в комментарии и рассказывают нам, что нас кто-то купил или заказал, - соглашается Соболь, - забавно сейчас выглядит ситуация с Генпрокуратурой. Года два назад, когда возбуждались уголовные дела в отношении Навального по Кировлесу, мы публиковали серию разоблачительных постов и расследование в отношении Александра Бастрыкина, председателя Следственного комитета России – тогда нам говорили, что это все, наверное, заказала Генеральная прокуратура, потому что известно, что они с СК в очень больших аппаратных войнах из-за полномочий, сфер влияния, власти и так далее. Теперь у нас расследование про Генпрокуратуру, и уже, мне кажется, смешно слышать обвинения в том, что нас кто-то заказал. За более чем три года существования Фонда ни разу ни одно аргументированное доказательство того, что наши посты и расследования являются проплаченными или заказанными, не появилось. Я думаю, что если бы эта информация была в каких-то структурах силового характера, это сразу бы опубликовали какие-то платные блогеры, были бы какие-то сливы. Если бы мы хоть что-то сделали не так, не по совести, незаконно, об этом узнала бы уже вся страна. Поэтому, конечно, мы внимательно следим за проверкой инфомации. Вся поддержка фонда, и финансовая, и моральная, вся держится на доверии. Конечно, случаются и ошибки. Как, например, мы занизили изначально стоимость дома Дмитрия Пескова, а потом оказалось, что стоил он даже больше, чем мы изначально предполагали…».
Помимо конспирологии читателей, сотрудников ФБК удивляет и их апатия: «Часто меня ставят в тупик безразличие и отсутствие какой-то реакции к нашим расследованиям. Я помню времена, это было года 3-4 назад, когда Алексей Навальный опубликовал информацию о хищениях «Транснефти», там были хищения, если не ошибаюсь, на 140 миллионов рублей, подтвержденные заключением Счетной палаты. Тогда это вызвало фурор, это привело к большой реакции в СМИ, в обществе, про это все писали. А сейчас, когда полгода назад мы опубликовали информацию о том, что «Аэроэкспресс» незаконно получал субсидию из бюджета более чем на миллиард рублей в год, это не дало какого-то большого отклика. Этот пост прошел как совершенно формальный, ни в ком это не нашло отклика. Для меня это поразительно, я не перестаю удивляться масштабам хищений и воровства. Меня беспокоит, что эти темы в какой-то степени приедаются, меня это печалит, и я считаю, что на самом деле, результата можно будет добиться только тогда, когда общество будет неравнодушным».